Без терний, шипов в дар веночек
Незнакомцу в ладонь передай.
Он пройдёт до конца, до итога,
Пронесся пустоту на руках,
А короной венчается страх
В благодарность за службу у бога.
…Заклинаю, как тьму, заклинаю,
Позабудь, что такое Судьба!
С ненасытной утробой она,
Вопль тяжкий подобен стенанью.
…Держим Душу в ларце, пока держим,
И не бойся за сердце своё.
Может быть и одеты в рваньё,
Только мысли добры, руки нежны.
Сохранить мы хотим, сохранить,
Безупречность у чувства былого,
Сердца радости, смеха святого.
Да и как по-иному? Как быть?
Златое Руно
Из чаши не пьются ни мёд, ни вино.
За троном мерцает Златое Руно.
Молчат аргонавты, мрачнеет Ясон:
Им явью воздался прекраснейший сон.
Проклятьем богатства колхидской страны
Навеки в изгнанье обречены.
За боль заплатили и кровью умылись,
Стонали как жили, с тропы верной сбились.
Прекрасный Орфей убирает кифару,
Нет сил на хвалу ненасытным богам.
Геракл ушёл, не взирая на славу,
И Гиласа ищет, бежит по тропам.
Могучий Тесей поминает Палладу,
Не зная, что путь свой закончит у скал.
Мелеагр недолго любил Клеопатру —
Святой Аполлон чёрный гнев покарал.
Ясон и Медея сразили Абсирта,
А Кирка очистила души в огне…
Минули «Арго» омут Сциллы, Харибды
И Лемноса сладость в желанном вине.
Но помнит Ясон змея в сумрачной роще,
А страж умолял, что погибель пред ним.
Встречали не пламя драконьевой мощи,
А слёзы и боль, что иным был, Живым.
Молил он убить, проявляя участье;
Но видеть не мог он героя конца:
И Гипноса силой забыл про несчастье,
Тревога упала с царицы лица.
Царь Иолка внемлет: он ездил за Смертью,
И боле не в радость любовь и друзья.
Безумье Медеи, что скорый взмах плетью…
Заждутся Аида Гонца сыновья.
…Пока же мерцает Златое Руно,
Не пьются из чаши ни мёд, ни вино.
Мрачнеет Ясон, а в глазах капли слёз.
Он знает, он видел: нет сладостных грёз.
Кукушка
Ладонь на столе задрожала:
Вибрация, слабость и страх.
Кукушка с часовни упала
С бессоницы. Холод и крах.
Гранённая чёрствость обмана
Прекраснее шёпота слёз.
На дне у пустого стакана
Улыбка из венчиков роз.
Кромешная мгла за тобою,
В узорах, извивах теней.
Лазурь в небесах за рекою
Из призрачно-едких огней.
Как страшно ослепнуть заботой,
Не чувствовать мягкость руки,
Не слышать протянутой ноты,
Вдыхать пелену пустоты…
Но