– Почти тост, – улыбнулся Дмитрий. – Жаль, выпить нечего.
– Ничего, вернёмся в Надым, наверстаем, – неожиданно серьёзно сказал Сергей и, немного помолчав, продолжил: – Хочу вам предложить поучаствовать в экспедиции, которую я запланировал на следующий год. Конечно, неизвестно ещё, как оно там сложится, но задумка интересная. Если готовы выслушать, то всё сейчас расскажу. По правде говоря, я хотел об этом с вами на обратном пути или уже в Надыме поговорить, но мне кажется, сейчас тоже вполне подходящее время.
– Давай. Сейчас время самое оно, – закуривая, кивнул Костя и, серьёзно посмотрев на Сергея, добавил: – Только начинай с самого начала и как можно подробнее.
Сергей посмотрел на Костю, не понимая, серьёзно тот говорит или нет, а потом перевёл взгляд на Дмитрия. Тот тоже кивнул с серьёзным видом:
– Как можно подробнее…
Кот, не сдержавшись, прыснул, и они с Дмитрием расхохотались.
– Да ну вас, балбесы, – махнул рукой Сергей, обиженно нахмурился и отвернулся.
– Да ладно тебе, Филя, обижаться! Мы правда внимательно слушаем. Не сердись, пожалуйста, – примирительно сказал Кот.
Сергей повернулся к друзьям:
– Я знаю, что мои рассказы похожи на лекцию в сельском клубе, но так уж у меня получается. Поэтому заткнитесь и слушайте, раз согласились. После Октябрьской революции, в двадцатых – тридцатых годах, советская власть добралась со своими новыми порядками до Ямала, и присланные сюда комиссары начали выявлять и раскулачивать местных богачей. Многие зажиточные ненцы и ханты, увидев, что творят представители новой власти, стали уходить со своими стадами дальше на север, чтобы скрыться от этого беспредела. Новые уполномоченные и агитаторы, не разобравшись во всех особенностях жизненного уклада коренных жителей Севера, начали жёстко навязывать свои порядки. Так же, как в средней полосе и на юге раскулачиванием и коллективизацией уничтожили всех настоящих коренных крестьян, истинных хозяйственников, которые кормили при царе всю Россию и половину Европы, так и на Севере начали уничтожать самых лучших оленеводов. Но на Севере каждый богатый оленевод всегда помогал другим, с меньшим достатком. Если у кого-то из бедняков был падёж оленей или просто не хватало запасов, чтобы прокормиться, богатый всегда давал в долг на развод столько оленей, сколько у него попросят. Или помогал продуктами. Причём давал без всяких процентов и на неопределенный срок. Отдашь, когда сможешь. А зачастую и просто дарил. А если у кого-то из детей умирали родители, то ребёнок никогда не оставался беспризорным, его всегда брал к себе кто-то из родных или забирали в любую другую семью. Его растили как своего, и, когда он становился взрослым, ему давали всё для самостоятельной жизни, а девочку выдавали замуж и давали ей приданое, как положено. В восемнадцатом или начале девятнадцатого века, точно не помню, у оленеводов южной части Ямальского полуострова от сибирской язвы