Примером может служить «война аль-Басус», вспыхнувшая из-за простой верблюдицы.
Однажды к Джессусу, шурину вождя Кулейба, приехал гость и по обыкновению пристроил свою верблюдицу в общее стадо. Случилось так, что верблюдица чужака раздавила яйца в гнезде жаворонка, и Кулейб, очень любивший этих птиц, возмутился и пригрозил ее убить. Джессуса это покоробило, а его тетка аль-Басус, еще больше подлила масла в огонь, требуя уважения к правам гостя: ведь он находится под их покровительством. После многих ссор и препирательств взбешенный Кулейб схватил лук и пронзил верблюдицу стрелой, угодив ей в вымя.
Тогда аль-Басус начала причитать и стенать, что теперь Джессус вконец опозорен. Она делала это несколько дней подряд, пока не довела его до такого исступления, что тот посреди ночи встал и отправился убивать Кулейба. Догнав вождя на тропинке, Джессус крикнул: «Берегись, я убью тебя!» – но Кулейб из гордости даже не обернулся, и Джессус всадил копье ему в спину. Родственники Джессуса попытались сохранить мир, откупившись за убийства верблюдами и выдав преступника, но пламя погасить не удалось, и дело кончилось большой войной, продолжавшейся несколько десятилетий.
Другой случай – война из-за коня. У Кайса, сына Зухейра из рода Абс, был знаменитый скакун Дахис, считавшийся самым быстрым в Аравии. Но Хузейф и Хамаль из соседнего племени Зубьян стали спорить, утверждая, что их кобыла Габра лучше. Кайс долго уклонялся от пари, боясь, что это приведет к раздору, но насмешки зубьянцев заставили его принять вызов и даже увеличить ставку – с десяти верблюдов до ста. Лошадей не поили двое суток, потом наполнили ров водой и выпустили их в поле, договорившись считать победителем ту, что первой припадет к воде. Дахис обогнал Габру, но в последний момент зубьянцы сжульничали, отогнав его от водопоя, и Габра пришла первой. Кайс и его племя почувствовали себя одураченными; пролилась кровь и вспыхнула новая война. Только спустя 40 лет нашлись люди, которые сумели добиться мира, выплатив контрибуцию в 3000 верблюдов, но сам Кайс отказался принимать в этом участие. «Я больше не могу смотреть в глаза женщинам зубьянцев, – сказал он, – потому что у каждой из них убил сына, мужа или брата». Бросив все, он уехал в Оман, принял христианство и стал монахом.
Кичась своей гордостью и мужеством, бедуины постоянно попадали в одну и ту же ловушку – беспрерывную кровавую бойню между двумя равно храбрыми и непримиримыми противниками, которые не могли ни победить друг друга, ни прекратить войну. Каждый раз происходило одно и то же: вспышки гнева, призывы к мести и боевой азарт, пылкое нетерпение воинов, воодушевленных своей правотой и жаждущих справедливо наказать обидчиков, а заодно изумить всех своими подвигами и добыть славу