Все-таки девушки народ жутко любопытный, а инквизиторши от обычных девчонок не отличаются. Сара сильная менталистка, очень сильная. И работает здесь с шестнадцати лет, практически не отлучаясь, разве пару раз ездила, точнее, летала в Академгородок под Новосибирск. Училась управляться с даром, а то он ей здорово жить мешал. Впрочем, сейчас уже она парням жить мешает, судя по легкой щекотке на затылке, пытается меня считывать. Ну, я ей сейчас устрою…
Слегка приоткрывшись, я мечтательно представил Сару, стоящую передо мной голышом на четвереньках на кровати и стонущую от толчков. Жаль, конечно, что я ее такой вряд ли когда-нибудь увижу, но воображение страшная сила.
Девчонка вспыхнула и отвернулась к экрану компьютера. А вот нечего без спроса в чужую голову лезть.
Так мы и провели пяток минут, я – подпирая стену, а Сара – гоняя что-то по экрану компьютера. Правда, изредка переглядывались и снова отворачивались друг от друга. В конце концов мы все же столкнулись взглядами и, не выдержав, рассмеялись.
– Академгородок, Вась! Ты – озабоченный некромант! – отсмеявшись, заметила девушка. – И, кстати, откуда ты про родинки у меня на попе знаешь?
– Сама ты хитрая мозголомка и мозгокрутка, Сара. А родинки – ты плавки могла бы и пошире надевать, твое бикини – всего три ниточки. – Усмехнувшись, я уселся на стул около ее стола и вытащил из кармана разгрузки флягу. – Вот почему я здесь, тут две кицунэ. Мать и дочь.
– Ух ты! – Сара, дождавшись моего разрешающего кивка, взяла флягу. – Холодная, как будто из холодильника вытащили. Надо же, у нас в городе, по-моему, такого еще не было. А красивые они? И сколько хвостов?
– Ну, у матери – пять, а дочка – огневка. – Увидев округлившиеся глаза девушки, добавил: – Потому и не отпустил, сама знаешь, огневку отпускать не имею права. А насчет красоты – мать красивая, а дочка малолетка, по людским меркам годков семь, не больше. – Я обернулся на звякнувшие над дверью бубенцы. – Доброго вечера, Яков Маркович.
В контору зашел наш главный городской инквизитор, Яков Маркович Кедмин. Крепкий сухой мужик годов под шестьдесят с широкими залысинами на лобастой голове. Короткие рукава клетчатой рубашки открывали мускулистые руки, на широком поясе в двусторонних кабурах два нагана, тяжелый нож некроманта, больше похожий на мачете, в заспинных ножнах.
– И тебе того же, Василий. Опять мою дочку пришел соблазнять? Правильно делаешь, лучшая жена – еврейская девушка! – Кедмин, усмехнувшись, подошел к двери своего кабинета. Единственного в инквизиции кабинета, кстати.
Вообще сейчас планировка служебных помещений у нас староамериканская. Строится большой пустой дом и внутри ставятся перегородки из фанеры или досок. Вон, чуть дальше и тут четыре таких ячейки. Сара сидит как бы в приемной, где дежурный должен распределять посетителей по сотрудникам. Сейчас почти полночь, вот и нет практически никого, кроме семейного