Англичанин из Лебедяни. Жизнь Евгения Замятина (1884–1937). Джули Куртис. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Джули Куртис
Издательство: Библиороссика
Серия: «Современная западная русистика» / «Contemporary Western Rusistika»
Жанр произведения:
Год издания: 2013
isbn: 978-5-6043579-7-2
Скачать книгу
всякий раз, когда он приезжал, мать, которая его обожала, следила за тем, чтобы бумаги в его комнате были разложены именно так, как он их оставил. Летом 1910 года он мучился, сомневаясь, как спланировать отпуск – ехать вместе с Людмилой и провести свободное время с ней, или писать: «…моя бедная литература! Она, ведь, тоже меня ревнует – к тебе. И тоже соблазняет меня». Через пару недель, вторя знаменитому изречению Чехова, он заговорил о предательстве своей настоящей жены – литературы, так как все же решил провести август с Людмилой[28].

      В 1906–1912 годах личная жизнь Замятина ознаменовалась как огромным счастьем, так и последовавшим за ним крушением надежд. Его письма в первые годы уже прочных отношений с его «милым мышонком» (май 1908 года) или «ландышем» пропитаны эротической нежностью молодого любовника – «целую уголки мои милые – как чашечки ландыша» (июнь 1909 года). Эти «уголки» вновь станут отличительной чертой эротичной соблазнительницы 1-330 в романе «Мы». В 1908 году он написал для Людмилы стихотворение (что делал нечасто), озаглавленное «Желание»: «Я упаду на костер / В пламя объятий твоих»[29]. В связи с этим следует упомянуть, что общественное давление, исходящее в том числе и от его собственной чрезвычайно религиозной семьи, предположительно привело к тому, что они официально зарегистрировали свой брак, но нет никаких документальных свидетельств, указывающих на дату церемонии. Летом 1909 года в одном из писем Замятин называл свою «родную Люсиньку» своим ребенком, любовью, женой и нежной матерью. Возможно, к тому времени они уже начали понимать, что, вероятно, у них никогда не будет детей:

      Инстинкт деторождения, инстинкт материнства… Может быть этого и не будет, и может быть – еще сильнее от этого будет любовь? Может быть – то, что ты должна была отдать ребенку – ты отдашь мне? Может быть – тебе будет сладко от того, что я буду класть голову к тебе на грудь и брать ее губами, как ребенок, и называть тебя матерью? Может быть ты – мать – будешь все прощать мне, твоему ребенку? И, может быть, мне будет сладко тебе, слабой и маленькой, отдать свои силы, держать тебя – ребенка – на коленях, носить ребенка – на руках?[30]

      В этих письмах он с нежностью пишет о ее губах, маленьких зубках, интимных запахах, менструальной влаге, нежной остроте ее грудей, ощущаемой через блузку, милых ему изгибах ее запястий со светлыми волосками на них и о его желании обнять ее ноги, положить голову ей на колени или поцеловать ее грудь через платье. Все эти образы позже появятся в его прозе.

      В конце июня 1911 года он размышлял о том, какую роль в их отношениях играет власть одного над другим. Робкий ухажер из его ранних писем иногда снова проявляется, связь между ними уже прочна, но баланс сил явно изменился:

      Моя маленькая госпожа. Как приятно мысленно подчиняться тебе и целовать твои руки, ставши на колени. И как я за это же не люблю тебя и себя – за то, что моя любовь к тебе и твоя ко мне – заставляют меня чему-то, кому-то подчиняться, – пусть этот кто-то даже и ты;


<p>28</p>

Письма Людмиле от 11 и 27 июля 1910 года [РНЗ 1997: 64, 66–68].

<p>29</p>

Письмо Людмиле от 14 июня 1909 года [РНЗ 1997: 51, 439].

<p>30</p>

Письма Людмиле от 27 и 29 июля 1909 года [РНЗ 1997: 52–54].