Социальная история советской торговли. Торговая политика, розничная торговля и потребление (1917–1953 гг.). Джули Хесслер

из города Сумы (Украина), которая в марте 1920 года прислала партийному вождю следующий вопрос: «Уважаемый товарищ Ленин! Преклоняясь перед Вашим гениальным умом и деятельностью, прошу Вас дать мне разъяснение, мне маленькому человеку, что значит запрещение вольной продажи, когда существуют базары?» В Сумах, пояснила автор письма, в местном продовольственном отделе ничего нельзя было купить, тогда как на базаре «торговцы, пользуясь запретом вольной продажи, берут за продукты, что хотят» [Голос народа 1998: 56–57]. По всей стране базары служили убежищем для частных торговцев, потерявших свои лавки.

      Украинский город Сумы оказался под властью большевиков в конце 1919 года, но в центральном регионе такая ситуация сохранялась еще с 1918 года. Еще до ноябрьского декрета о муниципализации регулярная торговая сеть сократилась до такой степени, что для советских чиновников символом капитализма стали базары, а не магазины. Большевистская риторика делала символами неформальной и формальной сторон экономики времен Гражданской войны две московские достопримечательности: Сухаревку, самый известный столичный базар, и Красную площадь, где располагалось советское продовольственное управление[41]. От наблюдателей того времени до нас дошли многочисленные описания Сухаревки, которую историк, писатель и мемуарист Ю. В. Готье называл одним «из двух великих проявлений русской революции» (наряду с Лениным!) [Готье 1997:321][42]. Каждый день, особенно по выходным, мужчины и женщины толпились на улицах и в переулках вокруг Сухаревской площади со своими сумками, сумочками, а зимой и с санями. Сидя на тротуарах и толпясь у входа на рынок, некогда зажиточные горожане предлагали покупателям ношеную одежду или протягивали серебряными щипцами кусочки сахара (рис. 1). Внутри рынок представлял собой ряды прилавков, с которых более крупные и организованные торговцы продавали продукты, предметы домашнего обихода, ткани и книги. Между ними, втиснувшись во все свободные места, мелкие лавочники ставили свои тележки, старухи стояли с корзинами капусты, а другие просто раскладывали свой товар на земле. В другом отделе сгрудились кафе, торгующие различными видами уличной еды. Весной 1919 года на Сухаревку приходилось до половины всего торгового оборота Москвы. Как отмечал один современник, это было единственное место в столице, где продавались товары «из киосков и ларьков, с весами, оберточной бумагой и всеми атрибутами нормальной торговли»[43].

      Рис. 1. Торговля на тротуарах на Сухаревском рынке (Сухаревке). Фото предоставлено Российским государственным архивом кинофотодокументов (РГАКФД)

      Правовой статус базаров был неоднозначным. Общего запрета на них никогда не существовало, как и общего запрета частной торговли. Местные чиновники время от времени принимали в отношении спонтанных рынков жесткие меры: во многих городах отряды милиционеров и чекистов периодически устраивали там облавы и аресты. Несколько