Чувствуется, что автор знает, для кого он пишет и для чего. Свой обзор «Кант» начинает с уже упомянутой группы писателей, объединившихся вокруг журнала «Штром», подчеркнув, что журнал этот «резко выступает против настоящей марксистской критики, против реализма в литературе, за символизм, мистицизм и тому подобные антипролетарские течения в литературе», попутно заклеймив «шовинистические ультранационалистические произведения», которые в нем печатались, в частности «Песнь моего равнодушия» Давида Гофштейна, и его самого за подписание «гнусной декларации о гибели еврейской культуры в советской России и в защиту древнееврейского языка», за отъезд из СССР в Палестину в 1925 году[64], участие в деятельности сионистских организаций и т. п.
От этой «националистической литературной группировки», по словам «Канта», тянутся нити к другой группировке, «еще более подлой, открыто контрреволюционной, троцкистской литературной организации “Бой”»[65]. Основываясь, как он сам пишет, на ряде «документов»: протоколов, деклараций, полемических статей в периодике и писем в редакцию, «Кант» рисует такую картину ее деятельности:
Троцкист Фельдман, работавший в то время в издательском деле в Харькове, получает от своей подпольной троцкистской организации поручение – произвести диверсию в еврейской советской литературе в то время уже окрепшей с приходом в нее таких одаренных писателей-реалистов как Фефер и других. В то время уже развивают свою деятельность и организации пролетарской литературы – РАПП, ВУСП и др.
Прохвост и проходимец Фельдман ищет себе подходящих «кадров» – чтобы бросить их в атаку против пролетарской литературы и ее организаций, и он быстро находит и сколачивает свою группу. Кто же является его кадрами?[66]
Далее «Кант» сообщает, что Фельдман вербует «свои» кадры главным образом в Киеве, называет большей частью уже знакомые нам имена с крамольными (с точки зрения адресатов своего донесения) дефинициями-характеристиками: «националисты-символисты Н. Лурье, бывший бундовец Л. Резник, тоже выходец из националистической партии “Бунд” Д. Волкенштейн, писавший когда-то против большевиков-“варваров” Фининберг, критик и электрик (очевидно, эклектик. – Е.М.) Винер, зять Лурье» и т. п. И прибавляет:
Всех этих писателей объединяет их ненависть к пролетарской литературе <…> и к новым людям из массы, пришедшим в литературу. Они вообще не считают литературой все то, что ориентируется на жизнь и на действительность. Они провозглашают искусством только то, что витает в облаках и остается непонятным для широких кругов советской общественности: символизм, импрессионизм, формализм и с иронией относятся к марксистской критике[67].
В сущности, «Кант» не только сообщает информацию о круге фигурантов будущего агентурного дела, подчеркивая, что они неслучайно являются