– У меня не бывает! Никогда! Но тут этот…
Чувствую себя полной дурой. Матч не смотрела, поэтому вообще не в курсе, что происходит, и телефон занят съемкой, не могу сейчас залезть в интернет. Но мне, сам того не подозревая, помогает Громов.
– Кто этот? За тобой бежал Паскевич, но не сумел достать мяч. Вы столкнулись…
– Ты ничего не видел! Этот гад и не пытался… по мячу. Он бутсой ударил меня по ноге, а там… смотри!
Колесников задирает белые брюки. Я изо всех сил тяну шею, но ничего не вижу: проклятая кадка заслоняет обзор. От любопытства теряю бдительность, приподнимаюсь, и мои любимые обжаренные креветки с шорохом падают на пол.
Громов поворачивается на шум, и мы встречаемся взглядами.
Ек-макарек!
И почему я не клещ? Сейчас заползла бы в щель и… прощайте друзья-товарищи? Или можно мухой… под потолок, и оттуда: «З-з-з…». Или комариком…
– А ты как здесь оказалась? – поднимается с дивана Михаил, прерывая мои мечты о жизни насекомых.
– Кто? Я? Ужинаю, – показываю ему полупустую тарелку. – Вот… В тени…
Иначе, как объяснить ему, что я делаю под ветками дерева в кадке.
– В тени, говоришь, ну-ну…
И тут Колесников оборачивается, простреливает меня равнодушным взглядом и спрашивает неожиданно совершенно трезвым голосом:
– Кто это?
– Журналистка.
– Какого лешего? – в его голосе появляются первые эмоции. – Что делает у нас в команде?
– Приехала взять у тебя интервью.
Перевожу взгляд с одного на другого и только разеваю рот, но не могу вставить ни слова. Друзья, не сговариваясь, бросаются ко мне.
Я – от них! Что-то жареным запахло!
Но успеваю только подпрыгнуть, как они перехватывают меня и ставят перед собой. Громов удерживает на месте, а этот гад, Колесников, обшаривает карманы.
О боже! Какое счастье, что телефон пристроен в кадке!
Снимай, миленький, снимай!
Пальцы футболиста бегут снизу вверх, ощупывают бедра, талию. Я терплю. Но, когда они ложатся на грудь, взбрыкиваю и вмазываю ему носком кроссовки по голени.
– Руки убери, чмо!
– Кто?
Колесников хватается за ногу и смотрит на меня растерянно, видимо, никто с ним так не разговаривал. И тут я делаю решительное лицо и иду ва-банк.
– Богдан Владимирович, ответьте, пожалуйста, на два вопроса. Только на два!
– На два, говоришь? – синие глаза ничего не выражают.
Вполне приятный человек, и почему о нем ходят такие слухи? Довольно улыбаюсь. Ура! Сейчас задание выполню и – домой!
– Ага! Скажите, а почему…
– Ах, ты, тварь!
Я вдруг взлетаю в воздух. Колесников перекидывает меня через плечо и несет по залу. Мои руки и ноги болтаются, как у сломанной куклы, волосы висят на лице, еще и коса бьет по носу, ничего не вижу.
– Пусти! Поставь на место! Козел!
– А за козла ответишь!
Тяжелая ладонь больно припечатывается к моему заду.
– Идиот!!