Ультиматум крупного калибра. Александр Тамоников

Передавай привет Майку. Я должен ему бутылку виски, так ты скажи, что я это помню.

      Цепочка с турникета была снята, и можно было проходить. Муромцев и Рябов шагнули через турникет.

      – С Техаса, что ли? – настиг их голос часового.

      – А что, заметно? – с усмешкой посмотрел на него Муромцев.

      – Не так заметно, как слышно! – сказал часовой и рассмеялся, довольный своей шуткой. – Говоришь так, будто ты с какого-нибудь самого отдаленного ранчо. Где-нибудь рядом с мексиканской границей. Только там сейчас так говорят. Я слышал…

      – Ну, так я и есть оттуда, – сказал Муромцев. – Ранчо «Сломанная подкова». Может, слышал?

      – Нет, – покачал головой часовой.

      – А ранчо «Дохлая лошадь»? – спросил Муромцев. – Это рядом, всего полдня езды… Что, тоже не слышал?

      – Нет, – ответил часовой.

      – Да и ладно! – махнул рукой Муромцев. – Ну, значит, сняла она с себя юбку… – последние слова предназначались уже для Рябова.

      – О-хо-хо! – поддержал его Рябов.

      – Кажется, прорвались! – выдохнул Муромцев на русском языке. – А ведь сработал наш метод! Кто бы мог подумать!

      – Нахальство – второе счастье, как говаривал мой дед Прокопий, – сказал Рябов. – Похоже, что так оно и есть. В нашем случае – так уж точно. Теперь нам надо укрыться среди каких-нибудь кустиков – и доставай свою аппаратуру. А я буду наблюдать в четыре глаза.

      Они свернули с безлюдной асфальтированной дорожки и притаились за штабелем аккуратно сложенного кирпича. Место было вполне надежное. С дорожки их видно не было, сзади них темнели густые кусты – следовательно, Муромцева с Рябовым не было видно и с той стороны. К тому же была ночь, на небе не просматривалось ни единого просвета, редкие электрические фонари также находились далеко – в общем, место было вполне подходящим.

      Муромцев торопливо стал доставать аппаратуру из-под одежды. Рябов, держа автомат на изготовку, внимательно всматривался в темноту.