Я улыбнулась:
– Добрый день, рядом Ада Марковна, напротив Риччи, а слева от нее Никита Павлович. Присаживайтесь, пожалуйста.
Гость сразу приступил к делу:
– Вас интересует Тамара Владимировна Ефимова…
Он открыл сумку и вытащил записную книжку.
– Была такая. Барак на перекрестке у храма – моя головная боль. Сейчас понимаю, почему его за салагой закрепили. Никто из «стариков» не желал иметь дела с местным контингентом. Население барака четко делилось на две группы. Одни устраивали пьянки и драки каждый день. Купить пожрать у них денег не было, а на выпивку всегда наскребали. Эти граждане не брезговали воровством. А другая часть радовалась водочке лишь в выходные и праздники. Поскольку большинство мужиков принадлежало к первой категории, а баб ко второй, то бурные выяснения отношений случались постоянно. И всегда завершались вызовом участкового. Состав жильцов менялся часто. Одного убили, другие сбежали от алкоголика, третьи устроились на постоянную работу, перебрались в дом поприличнее, но таких было мало. Барак – дно жизни. Порой я находил там беглого зэка, которого одинокая мадам приголубила. Отстой, короче. Мало было комнат, где я ни разу не бывал, протокол не составлял, лекцию о правильном образе жизни не читал. Вернее, такая была одна – четырнадцатая, просто луч света в алкогольно-наркотическом мраке. В ней жила приличная семья: муж, жена и девочка. Илья Петрович Листов, Тамара Владимировна Ефимова и Инесса Ильинична Листова. Приехали они, когда девочке три годика исполнилось. Произвели очень хорошее впечатление. Никаких проблем с ними до поры до времени не возникало.
– Вы уверены, что девочке исполнилось три года, когда ее родители появились в бараке? – уточнила я.
Мартынов показал на записную книжку.
– Кое-кто их не заполнял. Раз в неделю сядут, пару слов черкнут, и ладно. Я аккуратный, понимал: сведения могут мне пригодиться. Записи делал ежевечерне, переписывал документы. Инессе три года было на момент прописки в бараке и четыре, когда они выписались с отцом.
Я задумалась. Выходит, Инесса соврала про два года? Но зачем? Похоже, она просто забыла свой тогдашний возраст.
Глава девятая
– Значит, пара жила тихо? – перевел беседу в другое русло Димон.
– Да, жаль их мне было, – кивнул Леонид, – они приехали из деревни Ошурково. Он работал на вредном производстве, лаки там делали, краски, в Москву ездил. Супруга дома сидела, за девочкой смотрела, та всегда была чисто одета, причесана. Приятные люди, воспитанные, непьющие. Тамара, если видела, что я на своем велике прикатил, из окна высовывалась, говорила:
– Леонид Алексеевич, зайдите, чаем угощу с пирогом.
Полковник засмеялся.
– Я был пацан, только демобилизовался, все звали меня Лёней. А Ефимова всегда обращалась по отчеству. Каюсь, грешен, забегал к ней поесть. Так Тамара еще и с собой сверток давала. Комнатка метров десять, жили трое, один из них ребенок,