– Дём, только не злись, – она зевает и грациозно потягивается. – Я спряталась здесь от Марка и уснула.
– Тогда с добрым утром, – бросаю я резко. – А теперь вали к себе.
Она переворачивается набок и устраивает руки под щекой. Уходить, похоже, не собирается.
– Ева, тебе пора! – настойчиво говорю я, склонившись над светлой макушкой девушки.
– Да ладно тебе, Дём. Кровать у тебя большая, мы и вдвоём уместимся. Я не хочу спать одна. Мне так одиноко… К тому же в той комнате на первом этаже мне немного страшно.
И голос у неё такой жалобный, словно она ребёнок, боящийся монстра, который живёт под кроватью.
– Ева, тебе нельзя здесь быть! Уходи! – вновь требую я.
– Ну пожалуйста! – она поднимает на меня умоляющий взгляд. – Я обещаю: ты меня даже не заметишь.
Смещается к краю, освобождая не меньше метра между нами.
Ладно, к чёрту. Пусть спит. Всё равно ведь не выгонишь её без боя. А если силу применю, то ещё больше проблем наживу от отца. Уж она-то постарается.
Я выключаю светильник и ложусь. Резко отвернувшись от Евы, устраиваюсь на правом боку. Одеяло оставляю ей.
Через минуту чувствую, как девушка пододвигается ближе, и её ладошки ложатся на мою спину.
– Ева! – рявкаю строго.
Она вздыхает. Отклеивает ладони от моей спины и вновь вздыхает.
– Может, поболтаем немного? – спрашивает кротким голосочком.
– Нет, – отрубаю.
– Демьян, но ты же даже не пытаешься сблизиться со мной.
– По-моему, мы сейчас чертовски близко.
– Я не в этом смысле… – замолкает. А потом произносит неожиданно: – Ты вот, например, знал, что мои родители на грани развода?
– Что-то непохоже.
Иначе они бы не припёрлись к нам на целый месяц. А спокойно делили бы имущество и детей.
Однако вслух я ничего не успеваю сказать, потому что Ева продолжает:
– Ну вот похоже-непохоже, а они уже полгода спят в разных спальнях. И разговаривают друг с другом крайне редко. Если разведутся, то наша с Марком жизнь навсегда изменится.
– Да брось, ничего не изменится, – повернув голову, говорю я Еве, глядя на неё через плечо.
В комнате хоть и темно, но глаза уже привыкли к темноте, и я сразу натыкаюсь на её взгляд. Её глаза кажутся заплаканными.
– Изменится, – повторяет она. – Мама ничего не умеет делать, а отец наверняка оставит её на бобах. Представляешь, во что превратится наша жизнь?
– А ты тогда поступи так же, как я, – заявляю цинично. – Останься с отцом, и всё! Твоя жизнь будет такой же, как и сейчас. Беззаботной. И в роскоши.
Вперив взгляд в потолок, Ева задумывается над моими словами. Я отворачиваюсь от неё.
На самом деле ни я, ни Рус не выбирали отца. Он просто не оставил нам выбора. Но этой девчонке совсем не обязательны подробности моей жизни.
– Марк вряд ли захочет жить с отцом, – говорит Ева задумчиво.
Я