– Николас, – со вздохом произнес Гидеон, – déjate[8].
Гидеон знал, конечно же, – ему ли не знать, – что Нико от большой любви прячет правду, но опять-таки, Эйлиф была темой сложной. Нико все не мог взять в толк, как ей удается пересекать астральные планы так легко (впрочем, какая-нибудь книга тут, наверное, и дала бы ответ, с надеждой осознал он), однако если отбросить детали, то она разбойница и притом необычайная. Что бы Эйлиф ни делала – в смысле магии, – ей это удавалось невероятно ловко, и потому Гидеон постоянно пребывал под ударом. Рисковать Нико не хотел. Последний раз, когда она угрозами заставила сына выполнять для нее работу, то истощила его, и у него несколько дней кряду не прекращались припадки. В конце концов Гидеон упал неподалеку от Томпкинс-сквер-парк и загремел в больницу, не успев связаться с Нико. И это еще не говоря о том, как Гидеона во всех мирах преследовал и те, кого он обокрал (деталь, которую Эйлиф не упомянула, будучи либо преступно забывчивой, либо – что вероятнее – просто преступницей). Нико, впрочем, без ее объяснений знал, почему Гидеон не дает себе спать, почти месяц отдыхая вполглаза.
О таких вещах, как и о том, что без чар Нико не обойтись, вслух говорить было не нужно.
– Гидеон, я просто пытаюсь…
Договорить Нико не успел: прутья скомкались, Гидеон пропал, а, открыв глаза, он обнаружил себя в кромешной тьме. Кто-то тряс его за плечо.
– Тут кто-то есть, – произнес чей-то голос, и сонный Нико с трудом сел.
– Что? Это просто мой друг, он не…
– Да не у тебя в голове. – Рэйна, наконец сообразил он, разглядев ее очертания в темноте. – Кто-то проник в дом.
– Откуда ты…
– Тут растения в каждой комнате. Они меня разбудили. – Тоном голоса она как бы сообщала: хватит болтать. – Кто-то пытается вломиться, если уже не вломился.
– И что мне делать?
– Не знаю, – сказала Рэйна, нахмурив брови. – Что-нибудь.
Нико опустил руку на пол и ощутил вибрацию дерева.
– Колебания, – сказал он. – Тут и правда кто-то есть.
– Это я знаю. Я же сказала.
Что ж, лучше ему будет разобраться с этим в одиночку или почти в одиночку. Рэйна, пожалуй, оказала ему услугу, разбудив первым.
Только вот он обещал не делать ничего единолично.
– Буди Роудс, – подумав, сказал Нико и встал. – Она в последней…
– В последней комнате направо, я знаю. – Рэйна ушла быстро, не задавая вопросов, а Нико украдкой выбрался в коридор, мимо гостиной (названной в честь какой-то там архитектурной мишуры), прошмыгнул в сторону западного входа в галерею и прислушался. Это получалось у него хуже, чем у Либби: она была тоньше настроена на колебания материи, на звуки и скорость – поэтому он обратился к другим своим чувствам. Уловил где-то внизу разрушение.
Он вздрогнул, когда за спиной раскрылась дверь в гостиную, но увидел всего лишь Парису.
– Ты слишком громко думаешь, – известила она его с сильным отвращением, и в этот момент из своей комнаты выбралась наконец Либби.
– Может, стоит разбудить…
– В чем дело? – зло спросил Каллум, широким шагом выходя в коридор.
– В