К тому же Ростик и сам отвлекся, он смотрел туда, где погибли дезертиры-волосатики – над ними целая стая пернатых, громко квохча и каркая на свой особый манер, делила добычу. Красные от крови клювы не оставляли сомнения – за неимением костров и из-за голода бегимлеси на этот раз решили пировать сырым мясом.
Через полчаса волосатики поняли, что от них требуется, осознали обозначенный маршрут, а Рост пожалел, что не отправил неизвестному коменданту крепости на Перевале пожелание разжечь большой костер у стен своей цитадели, его наверняка было бы видно на протяжении всего марша, и он был бы отличным ориентиром. Впрочем, у них было еще время, и эту просьбу можно было передать с помощью Михайлова…
Потом пришла пора то же самое объяснить людям. Люди оказались менее понятливыми, или просто привыкли, получив приказ, от души его пообсуждать. Так или иначе, все согласились, что на прорыв следует идти своеобразным каре – двенадцать бойцов впереди, по пять с боков волокуш, выстроенных треугольником, и пятнадцать сзади. Причем сзади должны быть самые сильные, умные и умелые. Потом, когда проход будет свободен, все должны, не ввязываясь в долговременный бой, попрыгать в волокуши, а волосатики, впряженные в постромки, дружно рванут вперед…
Отстреливаться от преследователей придется уже из салазок, конечно, меткость будет не ахти, но другого выбора нет. Выиграют волосатики у пернатых соревнование в перемещении по болоту – кто-нибудь да уцелеет. Проиграют – пернатые еще раз поужинают, на этот раз сытнее, потому что добычи у них будет больше.
Выходить на марш решили через полчаса после наступления темноты, взорвав динамитом заднюю стену крепости. Пускать ракеты для освещения придумали лишь в самом начале боя, чтобы пробиться через заслон пернатых, а потом – только в крайнем случае, чтобы лишний раз не обозначать себя. Что ни говори, у беглецов было преимущество – в темноте бакумуры видели не в сравнение лучше пернатых.
Обсуждать больше было нечего, следовало снести в волокуши все, что собирались забрать с собой, – пищу, воду в кожаных бурдюках, лишние ружья, которых после разгрома разведки под командованием Квадратного было совсем немного, лопаты, ручки и колеса от тачек, которые были сделана из дюраля, а потому цену имели немалую, одеяла и остатки светильного масла в канистрах.
Когда ребята разошлись, чтобы довести сборы до конца, Ростик подошел, сел на свое ложе, которое почти год принадлежало только ему, и закрыл глаза. Он пытался своим пророческим даром осознать: ожидает его в этом отступлении успех или провал. Успехом, конечно, должны считаться малые потери и относительно спокойный, без осложнений марш. Провалом, без сомнения, была бы гибель людей. Да, именно так, потому что людей невозможно было заменить. Даже потерю оружия можно компенсировать, но люди – они были единственным материалом, который тут, в Полдневье, не заменялся. Даже умнеющие на глазах волосатики могли подменять людей только на самых грубых