Того и гляди, добыча учует его и сама превратится в охотника.
Лия
Он рассматривал этот несчастный рисунок с таким видом, что я даже испугалась. Ни дать, ни взять, узрел перед собой великое полотно работы известного мастера. Или лицо врага, которого до сего момента в глаза не видел, но точно знал, что он существует. Последнее явно ближе к правде. Оторвавшись, наконец, от созерцания картинки, мой ночной гость аккуратно согнул листок пополам и засунул его в свой рюкзак.
– Пора спать, – заметил Локи.
– Пора. – Я не могла с ним не согласиться. Я бы и спала, давным-давно спала и видела бы замечательные сны. Следующий его вопрос поставил меня в тупик.
– Где тут будет мое место?
– В смысле – твое место?
– Где я буду спать?
– Понятия не имею. – Но точно не у меня в квартире, добавила я мысленно. – А где ты спал до этого?
– На улице, – спокойно ответил Локи, – в парке, на вокзале, где придется.
Все понятно. Бомжевал, как мог, потому и видок у него, мягко говоря, непрезентабельный, а теперь ко мне напрашивается. Не уж, я еще остатки инстинкта самосохранения не утратила, чтобы позволить этому типу обосноваться в собственной квартире.
Или утратила? Через полчаса я засыпала на мягкой кровати, которая, кстати, уже успела остыть, и мне пришлось свернуться в клубочек, чтобы не замерзнуть. А Локи устроил себе лежбище – другого определения не подберешь – среди остатков шкафа. Подушку, одеяло или хотя бы плед я ему не предложила – из вредности. Локи обошелся и так, сразу видно, что практика ночевок в самых разнообразных местах у него обширная. Вытащил из своего необъятного рюкзака не то огромный плащ, не то просто кусок брезента, закрутился в него, точно гусеница, которая превратилась в куколку, и мгновенно отрубился. Хорошо, хоть не храпел. А я все никак не могла заснуть. Нервное потрясение, наверное.
Кстати, Рафинад впервые в своей кошачьей жизни предпочел спать на полу и, устроившись где-то под боком у Локи, тихонько замурлыкал, предатель.
Дед Мороз
Свое собственное расследование Максим Ильич решил начать с интерната, в котором работала погибшая. Начальство в свои планы Морозов посвящать не стал, ибо чем меньше начальство знает, тем меньше дурацких вопросов задает.
За пять лет существования школы-интерната для трудных подростков горожане успели привыкнуть к непроницаемым серым стенам, за которыми, собственно говоря, и проводили все свое время воспитанники. Прежде чем стучаться в железную дверь, Максим Ильич постарался узнать о школе-интернате как можно больше. Обилием и разнообразием информация не радовала. Школа была заведением частным, находилась под государственным присмотром, естественно, но все равно, сегодня ведь какое правило – кто девушку кормит, тот ее и танцует, а кормился интернат не из бюджета. Официальным спонсором являлась Церковь Живой веры, иначе – Церковь обретения Благодати Божьей, вернее, российский филиал таковой, головная контора находилась где-то