На день рождения были приглашены дети, внуки, братья, сёстры и соседи, которые, зная о кулинарных способностях бабки Мудрой, посчитали нелогичным пренебречь таким приглашением.
Гости расселись за столом, поздравили именинницу, приступили к поеданию приготовленного.
Валентин Акимович есть не хотел. Он, зная, что тёща «не нальёт», прибыл на праздник уже «заряженным». А заряжаться он начал ещё накануне. И сейчас Валентин Акимович хотел выпить, но тёщи боялся. Принятый им ещё утром алкоголь уже расщеплялся, организм требовал «продолжения банкета», поэтому у Валентина Акимовича возникла жажда.
– Ох, и компот у тебя, тёщенька, вкусный! – нахваливал он тёщин компот.
Надеясь, что она всё же выставит на стол заветную бутылку самогона, он продолжал:
– Таким компотом самогон запивать самое дело! Может это…, а? По чуть-чуть? – он показал расстояние между большим и указательным пальцами.
Тёща, видимо, потому и называлась Мудрой, что всегда умела «отшить» придирки любого пьяницы, а уж тем более зятя:
– Неча шары заливать на моих именинах! – ответила она зятю. – Вон, блины с медом ешь!
Родственники беззлобно засмеялись. Василий Акимович погрустнел, но всё же взял со стола блин, свернул его пополам, обмакнул в мёд и откусил большой кусок. В этот же самый момент, чувствуя горечь поражения в словесном поединке с тёщей, а также несостоявшуюся мечту «хлопнуть» рюмашку, он сделал горестный вдох. Откушенный кусок блина, повинуясь обычным физическим законам, тут же полетел в сторону гортани и застрял в районе голосовой щели, частично перекрыв дыхательное горло.
Валентин Акимович тут же закашлялся. Синея и ударяя себя в грудь кулаком, он вскочил. Пытаясь сделать вдох, он тянул в себя воздух, тем самым только ухудшая свое положение: блин застрял, а воздуха, чтоб его выдохнуть, в лёгких не хватало. Всё вокруг закружилось, картинка перед глазами стала нечёткой, расплывчатой и темнеющей. Словно окунь на песке, судорожно пытаясь сделать вдох, Валентин Акимович, роняя стул, сам повалился на пол, выронив из руки недоеденный блин.
…
Выходной день был тогда. Решил, что займусь огородом, который зарос щири́цей и лебедой.
«Мда-а., неприлично мой огород выглядит. А ведь ещё и „доктором“ называют. Стыдобища!!! Вон какой у Пелагеи Мироновны огород! Ни травинки лишней не растет! Картошечка вся ровнёхонько стоит, как кукуруза при Хрущёве! – думал я, дёргая траву, орудуя тяпкой и поглядывая в соседский огород. – Ещё и гости сегодня к ней там приехали. Сейчас она их поведет в свой огород хвастаться, как у нее тут все классно, а тут мой по-соседству, неубранный. Не только соседка знать будет, что докторский огород бурьяном