Им не пришлось ждать, когда один их них откроется в своих чувствах, а другой будет думать, а есть ли у него такие же чувства в ответ. Всё произошло одновременно. Симпатичная Вера Кузьминична и приятный Иван Николаевич составляли такую гармоничную пару, что даже их чувства сыграли в унисон, открывая сердечную теплоту и вместе с ней ласково окутавшую их любовь друг к другу…
И вот сегодня, Вера Кузьминична, глядя на себя в зеркало и считая свои морщинки, была в то же время несоизмеримо счастлива. Ей виделось, что она наконец-то обрела то, к чему шла всю свою жизнь. «А ведь только в таком возрасте можно сполна ощутить своё счастье. Счастье с верой в будущее, в прекрасные отношения. Отношения выше всяких недомолвок, склок и распрей», – думала она. Она чувствовала, что именно в этом возрасте она способна настолько бережно отнестись к их чувствам и так дорожить каждым прожитым совместно днём, что будет постоянно пребывать в ощущении бесконечности своей жизни рядом с любимым человеком, человеком, давшем ей покой, уверенность и надёжность, так необходимые любой женщине.
Курортный роман
В тиши аллей возле запущенного музея возник роман между отдыхающим Петром Ивановичем Сидоровым и Клавдией Игнатьевной Агафоновой – людьми не пожилыми, но и не первой свежести.
Их отношения завязались сами по себе, без особого старания с каждой стороны. Просто они на этом южном курорте ощущали себя одинокими и, стесняясь своего одиночества, прятались от людей в прохладных зарослях высоких зелёных кустов и пахнущих по-южному деревьев.
Так как городок, приютивший их на время отпуска, был небольшим, и одиночество охватывало только их двоих, то непременно им было суждено пересечься на одной из аллей старого музейного парка.
Первое время они проходили мимо друг друга молча, затем стали здороваться, а на последней декаде отпуска познакомились и даже начали ходить под руку. Это их слегка забавляло, но они не очень придавали этому значения, встречаясь каждый день и считая немногие оставшиеся до отъезда денёчки.
Но однажды Клавдия Игнатьевна несколько замешкалась и пришла на прогулку позже обычного. Чего только не передумал Пётр Иванович! В его воображении мерещились и «Скорая помощь», и коварные обольстители зрелых женщин, и бесцеремонные знакомые или родственники, от которых не было спасения даже на юге.
Он не метался по аллее, а только мысленно уговаривал кого-то неведомого, но всемогущего ускорить приход Клавдии Игнатьевны. И когда среди деревьев показались знакомые очертания ладной фигурки своей милой пассии, Пётр Иванович решительно захотел объясниться. В чём объясниться и в какой форме он не знал. Но этот порыв останавливать не стал.
Клавдия Игнатьевна на подходе к своему кавалеру уже поняла, что должно произойти какое-то объяснение и почувствовала себя виноватой, хоть о времени