Доведенная до отчаяния, окончательно разлученная со своими детьми Фрэнсис идет на небывалый для Англии того времени шаг – публично объявляет о своем желании добиться официального развода. Джонни был потрясен. Главный и несокрушимый девиз английской жизни «Мой дом – моя крепость» нарушать было непозволительно никому. Тем более женщине.
Любовь между супругами если когда-то и была, то осталась далеко в прошлом, и оскорбленным мужем руководило только одно желание – как можно сильнее наказать опозорившую его женщину. Как? Самый простой способ – окончательно отобрать у нее детей. Навсегда, по закону – через суд.
Несмотря на то что в Англии в то время детей старались оставлять с матерью, в этом процессе суд принял сторону виконта Элторпа. Ведь Фрэнсис мало того что была виновной стороной в этом разводе, она еще и выступила в качестве «другой женщины» – ведь Питер Шенд Кидд был женат, и его брак после этого тоже окончательно развалился. Такого в тогдашней ханжеской Англии не прощали.
Если и был у несчастной женщины малейший шанс побороться за право воспитывать детей, ее лишила такой возможности родная мать, поддержавшая на заседании бывшего зятя. Тщеславная Рут Фермой, сама ради титула и карьеры вышедшая замуж за мужчину намного старше себя и терпевшая его грубое отношение, так и не смогла простить дочери, что та теперь не станет графиней Спенсер и полноправной хозяйкой одного из крупнейших поместий Великобритании. И мстила дочери за свои нереализованные мечты! Процесс был закрытым, но Фрэнсис позже утверждала, что Рут дала в суде показания, будто ее дочь была настолько испорченной, что ни за что не смогла бы стать хорошей матерью. Так что суд отдал Джону полную опеку над детьми, несмотря на то, что, как практически любой аристократ мужского пола того времени, он своих детей почти и не видел. В их кругу было не принято, чтобы мужчины занимались воспитанием своих отпрысков. И действительно, после развода он сплавил их на постоянно сменявшихся нянек, которых дети ненавидели и от которых всячески пытались избавиться. Особенно от молодых и симпатичных – опасаясь, что какая-нибудь из них станет их мачехой. И проделки, в которых активно участвовала Диана, были по-детски безжалостными. Кого-то запирали в комнате, чьи-то вещи выкидывали из окна, а одной няне в стул даже воткнули булавку, чтобы та на нее села.
«Самым большим ударом для меня было то, что мама решила сбежать»
Сильнее всего развод родителей ударил именно по Диане. Две старшие девочки были уже в том возрасте, когда появляются собственные интересы – учеба, друзья, даже первые романтические переживания. Поэтому разлад в семье травмировал их не так уж сильно. Трехлетний же малыш Чарльз вообще плохо понимал, что произошло. Так что основные переживания и баталии, особенно когда позже Фрэнсис разрешили видеться с детьми, разгорались за привязанность третьей – самой нежеланной когда-то – дочери. Чем уж бывшие супруги руководствовались