– Ты случаем не числишься агентом сыскного департамента? – огрызнулся Чокан, напяливая киргизскую шапку. Злился он на себя, не на волхва, которому был даже благодарен за подсказку, но издёвка в вопросе прозвучала явственно.
Баюр отлично понял её подоплёку и рассмеялся, не утруждая себя ответом. Окинул оценивающим взглядом преображённого поручика, одобрил:
– Вот так гораздо лучше. Давай не увиливай, повествуй о своих блужданиях. Чтоб до встречи твоего каравана у меня была исчерпывающая информация: кто, куда, зачем, откуда, где, почём, когда и как.
– Ха! – фыркнул Чокан. – Исчерпывающую ему! Эти планы я вынашивал годами! Шлифовал и правил! А ему в два притопа, в три прихлопа изобрази и в рот засунь!
– Ну, ладно, – сговорчиво умерил свой аппетит волхв, – хотя бы в общих чертах. Ты ведь не хочешь выставить меня белой вороной?
Пыхтя от возмущения, поручик, забывшись, снова выпрямился в седле, но глянул на Джексенбе, который, отвернувшись, обозревал голую степь, опомнился и скопировал его осанку.
– Нельзя мне было вместе с караваном выходить из Семипалатинска. Я там часто бывал, многие меня знают. Оттуда идут другие караваны. Купцы любопытны, такую занятную новость будут передавать из уст в уста. Степной хабар26 далеко летит.
– И ты решил…
– Да. Договорился с Мусабаем-караванбаши, с полковником Гутковским. Собственно, Карл Казимирович приезжал ко мне в Верный и проводил через Капал почти до Аксу дожидаться каравана. Там я жил у Гирея, верного человека, несколько дней. Это он побрил мне голову и прятал в своей юрте. Из-за меня задержался, когда весь аул откочевал в горы. Больше я не мог злоупотреблять его преданностью. И так уж по моей милости он лишился трёх лошадей.
– То есть?
– Ворьё, – коротко пояснил Чокан. – Людей осталось мало, весь скот не доглядишь. Слушай, – неожиданно сменил он тему, – у тебя карта есть? Здешних мест? Ну, хоть какая-нибудь?
– Есть.
Поручик сразу повеселел:
– Дай посмотреть.
– Смотри, – указательный палец упёрся в спину Джексенбе.
Чокан нахмурился и замолчал.
– Мой тамыр здесь не заблудится ни ночью, ни в пургу. А ты, видно, заблудился. Говоришь, был на Аксу, направлялся в Семипалатинск, а очутился в противоположной стороне. Как тебя понять?
– Вблизи дорог не заблудился бы. А у меня при себе никаких документов, все казённые бумаги забрал Гутковский, даже подорожную. Без них запросто схватят казаки и представят в приказ как бродягу. Нельзя себя обнаружить, да ещё в таком виде, наделать шуму.
– А в степи безопасней?
– Нет,