От колёс – вееры.
И опять я поверила
в то, что нравлюсь тебе.
О, далёкие губы твои…
И рука – на руле.
Дождь стечёт в колеи.
Я опять на нуле.
Без тебя жизнь не та:
ни дорог, ни пути.
Без тебя пустота.
Пригони. Прикати.
Машина катит. Петя говорит о деньгах. Где взять для открытия фирмы десять тысяч долларов?..
– …а, Марья Андреевна?
Неприятно ей полное имя. Нет-нет, она не старая для него, он и внучку донецкого химика Аллой Ангидридовной… А не открыть ли дверцу, не выброситься ли на полном ходу? Но кто тогда допишет этот цикл стихов? Нелегко с тайной. Не с тайной денег (это не тайна, и это – такая ерунда)… С тайной любви так нелегко, легче умереть.
Не нужен, не нужен, не нужен, —
во гневе, в бреду шепчу.
Не нужен, не нужен, не нужен.
Я видеть тебя не хочу.
Не нужен, не нужен, не нужен!
Клянусь, что не нужен. Не лгу.
Не нужен, не нужен, не нужен…
Я жить без тебя не могу.
Всё меньше веры в то, что эти руки когда-то обнимут тонкую (без денег) талию, а глаза, темнея и вспыхивая, вспыхивая и темнея, будут глядеть прямо, не убегая в вбок… Неужели этого не будет никогда?..
Не убивай во мне любовь.
Пусть поживёт она немного.
Стоим у вечного порога.
Не убивай во мне любовь.
Не убивай во мне любовь.
Я защищаюсь ею в холод.
Пока красив, пока ты молод —
не убивай во мне любовь.
Не совершай столь тяжкий грех,
не забирай его в дорогу.
Не вечен мир, не весел смех.
И, всё равно, – спасибо Богу.
Какое счастье улетать с риэлтерского дна туда, где ветер высоты!
Ничья
История первой любви
Это с ней впервые. Как накатит… Она видит голое тело любимого человека. Раньше никогда не то, что не видела такого, не представляла. Ни пропорций, ни форм. Погружается в омут, выныривает, и опять на дно, туда, где его голое мокрое тело. О, нет, она умрёт, она не выдержит пытки!
В школе было беззаботно! И в этом году там уроки… Немного пахнет краской. В коридоры долетают вдалбливания. Преподаватели говорят громко и уверенно, наперебой агитируя идти дорогой той науки, которую преподают. Ей не вдолбили ни одной. Но под видом лаборантки она в Научно-исследовательском институте. Пытается копировать чертежи. Вернее, один (тройка по черчению). Но зав лабораторией Сажинский притворяется: она делает успехи.
Войдёт (он в отдельном кабинете), встанет близко:
– А ведь неплохо? Но… Давай-ка Нину! – Набирает внутренний телефон.
Нина мигом (комната рядом), иногда и к мужу корейцу. Тот обучение терпит, он спиной. Второй, Пахомов, не так терпелив.
Нина не кореянка, но видок – к зеркалу не подойти… И люди – зеркала. Томасик (домашнее имя, тут для некоторых) наблюдает отражение в игривых глазах Пахомова, в робких – Сажинского… Он очки сдёргивает, дабы не ослепнуть.
– Верхний блок надо бы копировать