Не поняла я, сколько их прокричало. Но когда каждый подал свой голос, наступила наконец тишина. Я только сказала себе: «Можно спа-а-ать…», как вдруг слышу, Костя говорит:
– Мама, мне нужно…
А мама ему отвечает:
– Анна Ивановна ведро поставила. Сейчас я с тобой спущусь…
Костя говорит:
– Да что я, маленький? Ты мне только телефоном посвети.
Мама взяла телефон как фонарик, светит на лестницу.
– Осторожнее, – просит. – Сначала нащупай ногой ступеньку, потом…
Костя перебивает, сердится:
– Я что, не знаю, как надо спускаться?
И вдруг как заорёт, и назад, наверх по лестнице! Она под ним так и запрыгала, затряслась.
Костя только что внизу был, а уже здесь. Дышит тяжко.
– Там, – говорит, – внизу кто-то есть.
Мама отвечает:
– Не может быть.
И зевает.
– Мне, – говорит, – через три часа вставать. Так что ты, Костя, давай сходи, куда собирался, и спать будем.
Костя говорит:
– Да я, кажется, передумал. Вовсе никуда я не хочу…
Только я уснула на нашем коврике – опять просыпаюсь. Костя не спит, ёрзает.
Мама говорит:
– Давай-ка спустись вниз, я тебе мобильником посвечу.
Костя в ответ:
– Да ну, не надо. Утро скоро.
Мама его толкает:
– Вставай, вместе спустимся. Давай-давай…
Слышу сквозь сон – Костя говорит внизу:
– Во-во, правда, дышит…
А мама ему:
– Так это скотина!
Костя не понимает:
– Какая скотина?
Мама говорит:
– Ты же в деревню попал. Хозяйка скотину держит.
А Костя снова переспрашивает:
– Кого она держит?
Мама говорит:
– Корову. Или свинью. Не для нас же с тобой сарай строился, чтобы мы спали на сеновале? Хозяйка говорила – скотина у неё…
Я тоже тогда к ним спустилась, а после мы снова на нашем коврике улеглись. Когда все устроились наконец, как кому удобно, и сено перестало шуршать, я услышала, что под нами как будто вздыхает кто-то. Грустно, сонно…
И вдруг опять петухи кричать начали!
Я говорю:
– Вот ненормальные! Им же на рассвете кричать положено!
А Костя в ответ, сердито:
– У тебя не спросились, когда им кричать!
Хотя я-то при чём? Сам напросился спать на сеновале!
Когда петухи в третий раз раскричались, мы поняли, что так спать невозможно. Тем более маме пора было вставать на работу.
На улице стало уже светло, хотя солнца ещё не было видно. Как в пасмурный день.
Наша хозяйка была уже на ногах.
В глубине сарая, под сеновалом, оказалась дверца. Анна Ивановна открыла её – оттуда стала выходить корова. Она выходила долго. Тело у неё оказалось длинное. Ноги переступают, идут вперёд, а бок всё тянется и тянется из сарая.
Вот наконец вся вышла, вместе с хвостом.
Мы посторонились, пропуская её. Мама на всякий случай