Выше меня на голову. Сколько ему? Что-то около шестнадцати. Стоит. Смотрит. На меня, а будто бы мимо.
– Йонас! – резкий оклик этны Ирмы заставляет его очнуться.
– Очень. Рад.
Прозвучало так, будто меня по батюшке послали.
– И я рада.
А наш сын… если бы у нас с Маром был сын, он бы тоже стал таким? Эйтом… благородным до рези в зубах.
– К сожалению, представить дочь я не могу. Она наказана.
– Что произошло? – Мар помрачнел.
– Ты же знаешь отвратительный ее характер… девчонка нахамила Йонасу, а после облила чернилами. Пусть подумает над своим поведением. Ты совершенно ее распустил, – упрек был мягким, не упрек даже, скорее Лайма позволяла себе выразить некоторое недоумение.
– Завтра познакомишься, – сказал Мар.
– Ей неделю запрещено покидать комнату…
– Заглянем сами.
– Марун, я не думаю, что Эгле так уж интересны чужие дети… – и робкий взгляд из-под ресниц, в котором помимо робости читается что-то иное, отнюдь недружелюбное.
А мальчишка разглядывает меня.
Недоуменно.
Насмешливо? Разве что самую малость. Изучающе. И интерес этот холодный мне не нравится. А главное, почему Мар сбросил со счетов сына? Наследник ведь… пусть еще до законного совершеннолетия ему пару лет, но, сдается, матушкой, которая скорее всего стала бы опекуном, мелкий засранец вертит, как ему вздумается.
Впрочем, я пока смотрю.
– Мне будет… интересно познакомиться. Надеюсь… мы подружимся.
– Я в этом уверена, дорогая, – Лайма взяла меня за руки. – Ты позволишь… немного поработать над твоим внешним видом? Я не говорю, что ты выглядишь плохо, но при дворе… люди злы.
– Конечно.
И улыбнуться.
Радостно так… сумасшедшим позволено быть счастливыми без особых на то причин.
…комнаты мне отвели роскошные.
Огромная гардеробная, правда, было в ней пустовато, и пара моих чемоданов смотрелась откровенно жалко.
Спальня с кроватью, где поместились бы трое.
Ванная комната.
Кабинет.
Гостиная… сдержанные тона. Светлые шпалеры. Темные обои. Картины… пейзажи незнакомые, но вполне себе миленькие. Вазы. Букеты.
Я не поленилась заглянуть в каждый, а то мало ли каких сюрпризов ждать.
– И что ты об этом думаешь? – поинтересовалась я у Этны, когда та соизволила вернуться к хозяйке. Забравшись на туалетный столик, инкрустированный костью нарвала и серебром, Этна замерла. Только волоски на спинке ее чуть подергивались. – Вот именно… влезли в дерьмо, а могли бы просто отсидеться, глядишь, овдовели бы тихо-мирно…
Этна засвистела.
И подобралась ближе, повернулась боком, подставляя чувствительную полосу на боку.
– Красавица…
Она согласилась.
– План дома сделаем? Сделаем… но сначала защита. А то ведь мало ли… местным я особо не доверяю. Вон, в чемоданы полезли…