Нечем заняться. Ни театров, ни ресторанов, ничего, помимо моря и камня.
– Вполне.
– И чем ты, с позволения сказать, здесь занимаешься?
Я пожала плечами.
– Чаек кормлю.
– Целыми днями?
– Ты не представляешь, насколько местные чайки голодны.
К слову, чистая правда. Более прожорливых тварей и представить невозможно. Вон, поднялась стая, кружит, будто примеряясь к цеппелину, который чайкам, наверняка, представлялся этакою преогромной рыбиной. И рады бы сожрать, да как?
Вот и орали, и, что куда хуже, гадили.
– Чаек, стало быть… – Мар помялся, явно не представляя, о чем говорить дальше. – А волосы зачем обрезала?
– От вшей спасаюсь.
Надо же, какие мы брезгливые… с трудом удержался, чтобы не отступить. К счастью ли, к сожалению ли, но я умела читать и его маски.
– А артефакт… не помогает?
– Куда мне за твое содержание артефакты покупать? – почти и не солгала. Содержание, им выделенное, я тратила исправно, не забывая отправлять отчеты о заказанных чулках и булавках. К слову, булавки, если брать материковые, имперские, оказались сделаны из весьма качественной стали.
В общем, место им в хозяйстве находилось.
– Гм… мы ведь можем договориться.
Это он утверждает или спрашивает?
– Я готов пойти тебе навстречу. Забрать отсюда… я куплю тебе дом.
– У пруда с лебедями?
– Что? – Мар запнулся. – Если хочешь… у пруда. Или потом выкопаем.
– Лебедей тоже выкопаем?
– Эгле!
– Да я так… интересуюсь.
Чайки, устав осаждать цеппелин, опустились ниже. И теперь оглушающие их вопли доносились, казалось, со всех сторон, из-под земли, что характерно, тоже.
– Может, все-таки поговорим в другом месте?
Я покачала головой.
– Дом не мой. В гости не зову.
– А если напрошусь?
– Попробуй.
Мар создал белый шар пламени и… порыв ветра стащил его с ладони и разодрал на отдельные искры. Что поделаешь, энергетические потоки на Ольсе столь же нестабильны, как и воздушные. А уж мало-мальски серьезный всплеск приводит к возмущениям, в результате чего…
…с защитой на башне мне в тот раз повезло.
Мар нахмурился. Оглянулся.
– Эй вы, милейший, не соблаговолите ли сообщить хозяину, что к нему гости.
– Не соблаговолю, – сала Терес даже не обернулся. Он вытащил из-под полы кусок черствого пирога и, отламывая куски, швырял их чайкам. – А пришлым тут не рады…
– Дикие люди… собирайся, Эгле, мы уезжаем. Это место не для тебя.
– А какое для меня?
– Ты мне нужна.
– А ты мне нет.
– Что тебе надо?!
– Развод. И шоколадку. Только чур с орехами. С орехами люблю… а тут с шоколадом как-то вот не сложилось…
– А я говорил, писать надо. Писать! – сала Терес раскрыл ладонь, в которую вцепились сразу две чайки. Они верещали и норовили ударить друг другу, а заодно и руку, рыжими клювами.
– Эгле!
– Послушай, –