Песчаная коса. И лошадь фыркает, а экипаж останавливается. Мне подают руку, старательно отводя взгляд, в котором видится жадное любопытство. А я ступаю на влажный теплый песок. Здесь пахнет морем и водорослями, которые прилив оставляет на веренице темных камней. Сейчас эти камни прятались под водой, и море выглядело притворно-беззаботным.
Я знала, что местные берега опасны.
Что таких вот камней в них скрываются сотни. Одни безобидные, другие… ждали. Некогда они собирали изрядную дань кораблей и человеческих душ, а темный замок, обожженный солнцем, хранил немало тайн.
В замке я не бывала никогда.
И не собираюсь заглядывать, тревожить покой тех, кто и без того многое сделал для моей семьи. Я умею быть благодарной и… надеюсь, что это поймут.
– Здесь спокойно, – Корн прибыл верхом. Он отпустил жеребца, и тот, некрасивый, коренастый и лохматый, совершенно неподходящий для благородного эйта, спокойно подошел к воде. Тронул ее копытом, фыркнул… – Люблю это место.
Море уходило вдаль и словно бы вниз, хотя я знала, что подобное невозможно.
Оптическая иллюзия, да…
И солнце, которое замерло огненной точкой, будто кто-то оставил на синем холсте желтую каплю. Ни облачка, ни тучи. Значит, стоит ждать шторма. Они всегда приходит на смену тихим дням.
– Красиво, – согласилась я, склонив голову.
Мой старший брат… а он давно уже разменял пятый десяток, выглядел именно так, как подобает эйту. И рыжие волосы, которые Корн собирал в длинный хвост, нисколько не портили образа.
Черты лица резковаты.
И ничего-то похожего… разве что взгляд знакомый весьма. Менно тоже вот так смотрит на новых покупателей, не способный решить, можно ли верить им на слово, или надежнее будет просить деньги вперед… и вот этот нос острый, словно клюв. У меня такой же. А веснушки… разве у эйтов бывают веснушки?
– Мне жаль, что мы не познакомились раньше, – Корн снял перчатку и протянул руку. Мою он осторожно пожал, будто опасаясь причинить боль. – Так уж получилось… когда-то я был моложе, злее…
– И вам не нравилось…
Море с шелестом пробиралось по песку, вязло и отступало, оставляя влажные бурые пятна.
Корн склонил голову.
– Мне случилось быть знакомым с вашей матушкой. Вы на нее не похожи. Зато весьма похожи на мою бабку… то есть, нашу бабку. Когда-нибудь я покажу вам родовой портрет.
– Зачем?
Я больше не испытывала страха, равно как и смущения. Не убьет же он меня, в конце-то концов… разве что с острова выставит, чтобы не доставляла проблем.
– Потому что ты имеешь право, – он наклонился и поднял кривоватую ракушку. – К сожалению, понимание некоторых вещей приходит тогда, когда изменить что-либо не представляется возможным. В свое время я выступил категорически против брака отца с… булочницей.
Ракушка