– Под напряжением.
– Давай повысим силу тока. Так, на всякий случай.
Экран потускнел, и над особняком раздался треск, как будто дом застегнули на молнию. По забору с колючей проволокой побежали двадцать тысяч вольт.
– Скажи, что я в безопасности, – попросил Керри. – И что меня любят.
– Вы в безопасности. Вас любят.
– Скажи что-нибудь приятное.
– Ваш ежемесячный расход воды снизился на три процента.
– Подхалимка.
Экран снова заиграл красками. Трансляция возобновилась.
В Помпеях только что произошло землетрясение – новое для жителей империи явление природы. Некоторые посчитали его первым актом чудесного спектакля и ожидали продолжения. Другие, не столь уверенные, протискивались через толпу у городских ворот.
– Никто не предполагал, – продолжал Тед Берман, – что все оставшиеся погибнут.
Замелькали кадры из жизни главных героев документального фильма: судовладелец и его беременная жена; молодые сестры, родившиеся в борделе; высокопоставленный городской чиновник со своей семьей и африканским рабом.
Роняя слезы, Керри сомневался, стоит ли смотреть фильм про Помпеи, если в глазах все еще стоят мегалодоны? И неандертальские сироты, которых он бросил во французских пещерах? Чарли Кауфман[4] однажды заметил, что фильм – это иллюзия плавной последовательности кадров, такой же обман, как и временная цепочка в голове, что прошлое и настоящее есть не более чем выдуманные концепции, востребованная фикция. Что, если он и помпейцы – это всего лишь отдельные квадратики кинопленки? Если так, то и помпейцы должны сочувствовать его трагедии так же, как он сочувствует им… А что, если боль вообще одна на всех? В таком случае это касается не только настоящих помпейцев, но и актеров, играющих их, людей, которые бьются за каждую роль.
Надо заявить о себе. Добиться признания.
Сейчас все решают деньги. Деньги сделали из людей рабов своих мечтаний.
Разве так должно быть?
Почему бы не бросить все прямо сейчас и просто не быть счастливым?
Но что значит быть счастливым? Керри уже забыл…
Вселенская тоска приковала его к постели многопудовыми гирями. Собравшись с силами, он набрал сообщение Николасу Кейджу, чья творческая смелость всегда и ему придавала храбрости: «Ник, помнишь, ты говорил, что нас окружают души умерших? Ты это всерьез или в переносном смысле?»
Но его утонченный друг не ответил.
«Ник?» – еще раз.
Молчит.
Секунды придавливали Керри, как каменные глыбы.
Может, отказаться от Netflix?
В холодильнике стоит салат с тунцом. Съесть, потом выползти из дома и побултыхаться в бассейне? Керри решительно оторвал голову от подушки, но неожиданно застыл: разве Помпеи не заслуживают того, чтобы досмотреть их гибель до конца?
Керри нажал Play.
Археологи из Франкфурта с помощью компьютерного моделирования реконструировали останки, найденные