– Ясно, Эдж. Приятного дня.
– Это всегда.
Н-да-с. «Чувак» – верное слово.
Тем вечером, пребывая где-то между дремотой и снами, я все время видел перед собой это лицо со свежей бородкой, встающей ершиком от улыбки, и слышал повторяемые им как заклинание слова: «Любовь, энергия, дерзость, твердость». Его лицо и студентка со своими вопросами навеяли воспоминания о моем собственном опыте на ниве лидерства.
В качестве консультанта я трудился уже 13 лет. Я считал, что благодаря действенному лидерству люди могут совершить нечто значительное. Во-первых, его высокий уровень поможет создать такую энергичную и здоровую компанию, что сотрудники, просыпаясь утром и обдумывая неотвратимо надвигающийся рабочий день, не будут охвачены ужасом и сомнением по поводу возможности его пережить. Напротив, они с головой уйдут в работу в надежде на то, что именно сегодня совершат что-то смелое и настоящее, что-то имеющие смысл.
Во-вторых, их энергичное участие в общем деле послужит предпосылкой к созданию настолько качественного продукта или услуги, что клиенты буквально сами будут ломиться в двери.
Но хотя я и сейчас чувствовал такую же одержимость, как и раньше, я начинал подозревать, что, возможно, пребываю в немного мечтательном настроении. И это пугало меня.
Я знаю многих консультантов, утративших иллюзии. Когда я только начал свое собственное дело, старший и, казалось бы, более мудрый коллега по имени Патрик, имевший безукоризненную репутацию наставника в лидерстве и консультанта по корпоративным преобразованиям, сказал мне, что изменить ничего невозможно. Неважно, что и как вы говорите; неважно, льстите вы или пугаете; неважно, что вы предоставляете клиентам всеобъемлющие доказательства в пользу того, что им требуются перемены, – они никогда, никогда не станут вас слушать.
– Тогда что же вы не бросите все это дело? – спросил я его.
– Мне слишком хорошо платят, – был ответ.
Если консультант в области проведения преобразований становится циничным, мы все оказываемся в беде. Я предпочел уволить Патрика – он выработал свой ресурс. И каждый проект я начинал с надеждой и убеждением, что его результат сотрясет до основания мир моего клиента. Но заканчивал проект зачастую в тени настроений Патрика, беспокоящим эхом бродивших у меня в голове. И чувство крайне легкого удовлетворения перемешивалось с упованием на то, что в следующий раз, может быть, что-то получится.
При этом я знал наверняка, что оказал положительное влияние на многих людей. Правильно? Они мне всегда платили, не так ли? Но если за все эти годы я всего лишь расширил горизонты нескольких клиентов и помог нескольким ребятам попытаться сделать что-то по-новому, имел ли я право сказать, что заработал эти деньги? Сейчас, в три часа ночи, лежа в кровати, я решил, что нет.
Почему же я тогда не бросил все это? Мой ответ отличался от ответа Патрика, потому что он был профессионалом, а я был сдвинутым. Поэт Чарльз Буковски как-то вывел такую формулу: «Различие между сумасшедшим и профессионалом состоит в том, что профессионал делает как можно лучше то,