– Жуть какая.
Ральф кивнул и подумал о том, как Эд ходил по поляне под струями воды из поливальной машины и стучал кулаком по ладони, и радуги разбивались о его тело.
– Как можно было выпускать его под залог… а потом еще и по телевизору показать в новостях, как будто он совершенно нормальный человек?! – возмутилась Луиза. – После того, что он сделал с бедняжкой Элен?! Господи, да эта Энн Риверс его только что в дом к себе не пригласила на ужин!
– Ага, крекеров перекусить с ней в кровати, – сухо проговорил Ральф.
– Обвинение в семейном насилии и сегодняшний случай – это два совершенно разных дела, – сказал Макговерн. – И можете смело ставить свои любимые ботинки на то, что его адвокат будет рассматривать все это именно так.
– И избиение жены квалифицируется только как судебно наказуемый проступок.
– Как может насилие быть проступком?! – опять возмутилась Луиза. – Вы уж меня извините, но этого мне никогда не понять.
– По отношению к своей жене это проступок, – сказал Макговерн, выразительно приподняв бровь. – Такова наша американская реальность, Лу.
Она нервно сжала руки в кулаки, встала, подошла к телевизору, взяла мистера Чесса, внимательно на него посмотрела, потом поставила обратно.
– Ну хорошо, закон – вещь специфическая, и я признаю, что ничегошеньки в этом не понимаю. Но кто-то же должен сказать им, что он сумасшедший.
– Ты даже не знаешь, насколько он сумасшедший, – сказал Ральф и в первый раз рассказал им о том, что случилось прошлым летом возле аэропорта. Весь рассказ занял около десяти минут. Когда Ральф закончил, никто из них не произнес ни слова – они только смотрели на него широко распахнутыми глазами.
– Что? – занервничал Ральф. – Вы мне не верите? Вы думаете, я все это придумал?
– Конечно, я верю, – сказала Луиза. – Я… просто… просто я в шоке, на самом деле… и я очень боюсь.
– Ральф, слушай, а может быть, стоит рассказать об этом Лейдекеру? – предложил Макговерн. – Вряд ли он сможет сделать хоть что-то, но с учетом того, с кем Эд сейчас водит компанию, мне кажется, что Лейдекера эта информация заинтересует.
Ральф обдумал это предложение, потом кивнул и поднялся с тахты.
– И лучше, наверное, не откладывать. Сейчас – самый что ни на есть подходящий момент. Не хочешь пойти со мной, Луиза?
Она задумалась, а потом покачала головой.
– Я устала, – сказала она. – Если честно, я сильно переволновалась. Я, пожалуй, прилягу. Может быть, даже вздремну.
– Да, наверное. А то вид у тебя и вправду усталый. И еще раз спасибо за угощение. – Поддавшись внезапному порыву, Ральф шагнул к ней и поцеловал в уголок рта. Луиза даже вздрогнула от неожиданности, и в ее взгляде была удивленная благодарность.
Сразу после вечернего выпуска новостей, как только Лизетт Бэнсон передала слово спортивному обозревателю, Ральф выключил телевизор. Демонстрация у Женского центра отошла на второй