– Но разве это не машина директора банка?
Колумбиец не растерялся и, не моргнув глазом, спокойно подтвердил:
– Верно. Он нам доверил разыграть ее в лотерею. Он считает, что так за нее можно взять больше, чем при продаже напрямую.
– Странно… – пролепетал клиент.
– Вы ничего не говорите ему, – невозмутимо подхватил колумбиец, – мы ему обещали, что никто не узнает и не будет никаких кривотолков.
– Ясно, хотя для человека его круга это весьма странно!
Мы подождали, пока он отойдет от нас на достаточное расстояние, и быстро свернули плакат. Колумбиец тут же унес его, а я направился к банку предупредить нашего сообщника, что пора сматывать удочки. Меня душил смех, и я не смог отказать себе в удовольствии постоять у дверей в предвкушении спектакля. И тот не заставил себя ждать. Минуты через три в дверях показался директор в сопровождении недоверчивого клиента. Он энергично размахивал руками и шел так быстро, что у меня сложилось впечатление, будто он сильно разгневан.
Убедившись, не без удивления вероятно, что рядом с «кадиллаком» никого нет, они вернулись назад уже медленнее и остановились у кафе пропустить по стаканчику за стойкой бара. Недоверчивый клиент меня не заметил, и я в свою очередь тоже проник в кафе, чтобы позабавиться их разговором.
– Возмутительно! Какая наглость! Вы не находите, доктор?
В ответ владелец машины, как истинный каракасец и большой ценитель юмора, разразился хохотом:
– Нет! Подумать только! Ведь я так же мог проходить мимо, и они могли бы предложить мне билет на розыгрыш собственного автомобиля. И знаете, по своей рассеянности я мог бы его купить. Согласитесь, это очень смешно!
Так лопнула наша лотерея. Колумбийцев и след простыл. Я заработал на том деле полторы тысячи боливаров. Можно было протянуть месяц с лишним. Для меня это было важно.
Проходили дни, а подыскать что-либо не удавалось. Да и время наступило такое, что из Франции начинали прибывать петеновцы и разные коллаборационисты, бегущие от правосудия своей страны. Я не видел между ними никакой разницы, поэтому свалил их всех в одну кучу, приклеив ярлык: экс-гестаповцы. И не якшался с ними.
Месяц прошел без особых перемен. Живя в Кальяо, я и представить себе не мог, что мне будет так трудно овладеть ситуацией. Опустился до того, что ходил от дома к дому, от двери к двери и предлагал кофеварки, изготовленные специально (подумать только!) для контор.
Мои разглагольствования при этом звучали настолько примитивно и так смахивали на детский лепет, что меня самого начинало от них тошнить:
– Вы понимаете, сеньор директор, каждый раз, когда ваши служащие входят в кафе, чтобы выпить чашечку-другую кофе (общераспространенное явление в конторах Венесуэлы), они теряют массу времени, особенно если идет дождь. И вы, представьте себе, тем временем тоже