Самого Арсения всё устраивало, как есть, и он ничего по поводу совместной жизни не предлагал, а Настя воспринимала это как его неготовность строить жизнь вместе.
Какой бы жизнью не жили люди, сумасшедше разнообразной на различные происшествия или до тошноты монотонной, двое будут счастливы вместе, если это то, к чему они оба стремятся. И наоборот, в паре, где представления о том, какой должна быть жизнь, разнятся, гармонии достичь трудно… практически невозможно.
Если же оба понятия не имеют, чего на самом деле хотят, как это и было у Насти с Арсением, дела обстоят куда сложнее.
Двадцатидвухлетняя девушка и двадцатичетырёхлетний парень продолжили свои горячие дебаты по важному вопросу. Они говорили о жизни так, словно уже повидали её. Никто так умно не рассуждает о жизни, как те, кто ещё её не знает.
– Настя, я сам знаю, как хочу жить! – В конец разозлился парень. – Не надо меня учить!
– Ну и как ты хочешь жить?
У Арсения на этот вопрос не было чёткого ответа, и он сказал самое банальное, что можно было придумать:
– Счастливо, – ответил он, сам не представляя, какой должна быть счастливая жизнь.
– Тогда стань алкашом. – Сказала с сарказмом, но серьёзным тоном.
– Что?
– Спейся. Серьёзно тебе говорю, алкаши – самые счастливые люди на свете. Им ничего не надо. На бутылку хватает – счастливы. А уж на бутылку всегда можно раздобыть.
– С тобой сопьёшься! – Фыркнул Арсений.
– Да ты и сам не уступаешь.
– Я только из-за тебя и научился так голос повышать. – Это было правдой. В начале их отношений он был спокойнее удава.
– Ой, да ладно.
– Насть, может, ты и сама не замечаешь, но твой характер – это ураган пятибалльной шкалы. Если тебе как следует не ответить, растопчешь на месте, что я даже пискнуть не успею.
– Не правда! – Вспыхнула Настя.
– Во-от! – Спокойно произнёс Арсений. – Ты слышишь, с каким тоном ты это произносишь?
– Ну и зачем тогда ты до сих пор со мной, если я такая плохая? – Уже спокойным голосом спросила девушка, осознав, что действительно перегорячилась пару секунд назад. Она часто отвечала на комплименты горделиво, но от чрезмерно завышенной самооценки не страдала. Укор по поводу того, что она какая-то не такая, мгновенная действовала как мухобойка на насекомых и заставляла её остыть.
– Да потому, что люблю я тебя! И я не говорил, что ты плохая. Я говорил, что у тебя характер… – поискал в голове более подходящее и не обидное слово, – огненный. Но мне это даже нравится. – Добавил с пошлой улыбкой.
– Ах, нра-авится, значит?
– Ну да. И ты, кстати, постепенно становишься более спокойной.
И это тоже было правдой. Ещё пять лет назад Настя бы ни за что не закрыла