– Не понимаю, почему ты так стараешься отстоять Призрак. Серьезно веришь, что мы сможем когда-нибудь выйти наверх? Ущербные… жить рядом с идеальными людьми. Не думал, что они правы? Сам посуди, мама была обычным человеком, много страдала от своей болезни, ты страдал, заботясь о ней, а она все равно умерла совсем молодой. Кому от этого хорошо? Разве они не правы? Разве не лучше мир, где люди не страдают, не болеют и живут долго? На их месте я бы тоже сослал подальше всех, кто против…
– А ты серьезно считаешь профессоров, врачей, инженеров, программистов, архитекторов, вынужденных бежать сюда и бояться только из-за того, что решили оставаться самыми обычными людьми, ущербными? К тому же, эти идеальные люди сверху… они убили твою бабушку.
– Она нарушила закон!
– Да, родив меня. Так мне тоже, по-твоему, не стоит существовать?
– Мне самому иногда трудно понять, зачем я существую.
Отец хотел было ответить, но, так и не подобрав слов, лишь покачал головой и ушел, хлопнув дверью.
Около шести вечера заявилась Керо и вытащила-таки Нолана на прогулку во внешний мир. Реми увязался за ними. Сопротивляться не было сил, и оболочка Нолана послушно плелась за сестрой, с трудом передвигая необъятную пустоту внутри – разъедающую мышцы и стесняющую сердце, мешающую думать, говорить и даже корить самого себя…
На прогулочной платформе собралось около ста пятидесяти горожан – мужчины, женщины, старики, дети. Оформленная в виде парка с деревянными скамейками, палатками с мороженым и попкорном, клумбами и небольшим прудом, она поплыла наверх. Искусственный свет Нижнего города сменился на розоватый, как бывает в прохладный день, свет Виды. Прозрачная защитная мембрана, которую птицы облетали стороной, открывала вид на горы, высокое небо с плотными облаками, затянувшими Аморос, и прекрасно пропускала свежий воздух. Нолан сделал глубокий вдох – и слезы сами собой хлынули из глаз ручьем.
Керо молча прижалась и крепко обняла его, уткнувшись головой в подмышку.
– Кажется, – она оцепенела, слыша, как голос брата начал надламываться, – я опять сделал что-то не так, очень неправильно, – и вовсе расщепился к концу фразы.
Он всхлипнул и вытер нос рукавом. Некрасивый и необдуманный жест. Так не похоже на него.
– Ты просто устал.
Реми наворачивал круги в воздухе, широко расправив крылья. В этот раз он предпочел промолчать.
Перед закрытием Нолан все же решился заглянуть в кофейню. И на всякий случай приготовился к худшему. Но ребята, вопреки ожиданиям, действительно, справлялись. Керо вернулась на кухню, пока Тодд счастливо готовил кофе и коктейли за барной стойкой так ловко, будто занимался этим всю жизнь. Маркс разносил