Так все и шло, пока однажды кто-то из работников нашего цеха не обратил внимание, что у некоторых из наших «декоративных актеров», хранившихся на складе, подпорчены края, а точнее подгрызаны. Оказалось, что когда мы покидали театр, на наше место приходили другие заинтересованные обитатели. Это были мыши. Одним из излюбленных мест дислакации у них был как раз наш цех и наши склады. Хозяйничая, они подгрызали ножки тех самых особенных стульев и прочей мебели. Ситуация была неприятная и в театре приняли решение взять в рабочий коллектив кота. Вскоре тот появился. Большой и спокойный, с ярко-желтыми любопытно горящими глазами. Белый воротничок под мордой и манжеты на лапах разбавляли весь остальной серый окрас его тела, придавая интеллигентности его образу. Он расхаживал по служебным ходам театра, и везде ему было уважение и почет. Звали его тоже вполне официально – Афанасий. Для большей благородности, одна из молодых актрис подарила ему бордово-красный ошейник, тем самым окончательно довершив его театральный вид.
В этот вечер мне сообщили, что декорации надо будет убрать сразу после спектакля. На следующий день с самого утра начиналась репетиция детской постановки, обустройство которой не входило в мои обязанности, обеспечивая мне полноценный выходной. После начала спектакля, я отправился на служебную кухню, чтобы немного перекусить. Из небольшого громкоговорителя со стены доносились звуки того, что происходило на сцене. Я прислушался. Сегодня играли «Вишневый сад». Нажав кнопку чайника и положив в чашку две ложки растворимого кофе и ложку сахара, я тщательно перемешал содержимое. Полученную кашицу я залил кипятком, из чашки вместе с паром стал подниматься упоительный аромат. Добавив холодного молока, я сделал три больших глотка. Тело наполнилось теплом, а вкусовые рецепторы отправили в мозг сигнал об удовольствии. Мне стало хорошо, захотелось чего-то душевного. Недолго думая, я решил пойти на спектакль. Конечно, эту постановку я видел ни один раз, но все же то было лучше, чем просидеть ближайшие два часа в компании кухонной утвари.
Выйдя с кухни и прикрыв за собой дверь, я направился к залу. Оказавшись в фойе, увешенное портретами актеров театра – от тех, кто играл много лет назад до ныне действующих, я уверенным шагом направился к входной двери зала. Никто не подлетел ко мне в дверях и не стал выталкивать локтями, требуя билет. Все билетеры меня знали. И это было особенно приятно. Итак, бесшумно зайдя в зал и высмотрев сбоку свободное место, я добрался до него и приземлился. Моей соседкой справа оказалась почтенная старушка, которая, как только я сел на выбранное место, повернулась и уставилась на меня, забыв при этом оторвать от глаз руку с биноклем, с помощью которого она наблюдала за происходящим на сцене. Хотя может она