С другой стороны, Алекс понимал и Тома. За четыре дня даже он сам уже был сыт по горло. Хватит уже статуй, хватит церквей и мозаик. Хватит толп туристов под палящим сентябрьским солнцем. Как и Том, он уже чувствовал себя откровенно варёным.
А как же Скорпия?
Проблема была в том, что Алекс вообще не представлял, что́ значат последние слова Ясена Григоровича. Может быть, Скорпия – это человек? Алекс заглянул в телефонную книгу и нашел целых четырнадцать абонентов по фамилии Скорпиа, живущих в Венеции и её окрестностях. Может быть, это компания? Или вообще здание, которое так называется? Скуоле – специальные дома, которые строят для бедняков. «Ла-Скала» – оперный театр в Милане. Но вот Скорпия… В Венеции не было ни улиц, названных в ее честь, ни даже указателей, которые помогли бы понять, где она находится.
Лишь сейчас, ближе к концу поездки, Алекс начал понимать, что поиски были безнадежны с самого начала. Если Ясен действительно сказал ему правду, он сам и Джон Райдер были наёмными убийцами. Они работали на Скорпию? Если да, то Скорпия, очевидно, очень тщательно скрывается… может быть, в одном из этих старых дворцов. Алекс снова посмотрел на лестницу, о которой рассказывал мистер Грэй. Откуда ему знать, что именно эти ступеньки не ведут к Скорпии? Скорпия может быть где угодно. Или вообще сразу везде. А вот Алекс за четыре дня в Венеции так и остался непонятно где.
– Мы пройдём по улице Фреццериа к главной площади, – объявил мистер Грэй. – Там мы поедим сандвичей, а после обеда побываем в базилике Святого Марка.
– Ну офигеть теперь! – воскликнул Том. – Ещё одна церковь.
Процессия из дюжины английских школьников, которую возглавляли оживленно говорившие между собой мистер Грэй и мисс Бедфордшир, двинулась вперёд. Алекс и Том мрачно плелись в хвосте. Остался всего один день, и, как выразился Том, уезжали они как раз вовремя. По его словам, он был уже «окультурен с головы до ног». Но он не возвращался в Лондон вместе с остальными. Его старший брат жил в Неаполе, и он собирался провести оставшиеся несколько дней каникул с ним. А вот для Алекса возвращение станет провалом. Он вернётся домой, начнётся учебный год, и…
И тут он увидел яркую вспышку серебра – солнце отразилось от чего-то на самом краю его поля зрения. Он повернул голову, но ничего не увидел. Вдаль уходил канал. С ним пересекался другой канал. Под мостом проходила моторная яхта. Над каналами – типичные старинные коричневые фасады с деревянными ставнями. Над красными черепичными крышами высился купол церкви. Ему просто показалось.
Но когда яхта повернулась, он увидел это во второй раз и понял, что ему все же не показалось: борт яхты украшал серебряный скорпион, прикреплённый к деревянному носу судна. Алекс посмотрел вслед яхте, свернувшей в другой канал. Это была не гондола и не пыхтящий общественный вапоретто[1], а элегантная частная яхта – полированное тиковое дерево, окна со шторами, кожаные сидения. На палубе виднелись два члена экипажа, оба