Для этой цели, для отражения спецификации конкретного преступления или конкретной группы преступлений, объект в качестве элемента состава непременно должен обрести новые индивидуальные черты. Это не означает, конечно, что объект в качестве элемента состава может оказаться в противоречии с объектом «общественные отношения». Напротив, подобно тому как общее понятие преступления, данное в ст. 6 УК РСФСР, не исключает, а лишь предполагает определение составов отдельных преступлений в нормах Особенной части, так и признание в качестве общего для всех преступлений объекта «общественных отношений» – не исключает, а лишь пред полагает различные конкретные объекты в качестве элементов составов отдельных преступлений – материальные, политические и другие.
Если определение объекта в форме общественных отношений, как было отмечено выше, можно считать установленным, то, напротив, изучение специальных объектов, объектов конкретных преступных действий, продолжает оставаться задачей, не вполне решенной. Однако при изучении состава преступления попытка разрешить эту задачу является совершенно необходимой. При этом, поскольку задача заключается в изучении объектов как элементов состава конкретных преступлений, она может быть решена лишь путем анализа конкретного законодательного материала. Этот путь, однако, таит много трудностей.
Преступления, лишенного объекта, как было отмечено выше, быть не может. Следовательно, любой состав в той же мере немыслим без элементов, характеризующих «объект преступления», как он немыслим без других элементов – вины, действия (бездействия) и других. Таково общее положение. Основной источник сложности проблемы объекта заключается в том, что в явном несоответствии с этим общим положением находится другое столь же бесспорное положение: в весьма значительном числе норм Особенной части (ст. 62, 70, 732, 95, 122, 173 УК РСФСР и очень многих других) нет специальных указаний на объект преступления.
Глубоким заблуждением было бы делать отсюда вывод, что умолчание закона снимает вопрос об объекте по соответствующим составам: в таком случае пришлось бы отказаться во многих случаях не только от требования объекта, но и от требования для наличия состава преступления вины (умысла или неосторожности), ибо во многих статьях Особенной части нет специальных указании также и на вину.
Единственно правильным является другой вывод. Так как посягательств без объекта быть не может, то умолчание закона об элементе, характеризующем объект конкретного состава, должно быть восполнено толкованием закона, в особенности при помощи указаний на объект, содержащийся в других, более общих нормах. Правильность этого положения находит полное подтверждение в том, что такого рода общие нормы, определяющие объект посягательства, действительно