Напившись «красного» «тургеневские барышни» отказывались от своих жизненных принципов и возвращались к обыденности. Оно и к лучшему. Иначе бы последующим поколениям, как говорится, «век воли не видать». Впрочем, воли и до сих пор не видно. Лишнее все это, начальство такого не поощряет.
Потому не будем мусолить и сплетничать про «тургеневских барышень», а перейдем напрямик к рассказу Тургенева «Бежин луг». Не зря ж Тургенев его писал.
Случилось, что очень своевременно побеседовал с пареньком, который как раз этот рассказ и изучал. Вернее, не он изучал, а педагоги требовали от него изучить. Никаких особых претензий к ученику или к рассказу. Претензии, скорее всего, к суете мегаполиса.
Не буду повторяться о коллизиях рассказа – ну, там, как нынче говорят, фолк-пати с элементами трэша. Легкий хоррор и июльский хэллуин, образно говоря. Добро пожаловать в детский Ад, так сказать.
Понятно, что по нынешним просвещенным временам охотника, подглядывающего и подслушивающего детей, обвинили бы как минимум в нарушении правил охоты (дело-то как бы было в июле). А по максимуму раскрутили бы его на всякую безнравственность – вуайеризм и педофилию. А родителей детей, оставленных без присмотра, грозило бы отлучение от родительских прав. Но повезло мужику, легко отскочил. Да и деток без отцовства-материнства не оставили. Потому что описываемые в рассказе дела происходили во времена дикого царизма.
Но вернемся к рассказу, вернее – как его преподают. Неожиданно для себя выяснил, что нынешние ученики не знают, что такое «ночное». И педагоги, похоже, тоже.
Вполне вероятно, педагоги под «ночным» стеснительно и скромно подразумевают близкую им эротику, но отнюдь не выпас лошадей, выгул их на сочной луговой травушке после напряженных деньков русского сенокосного июля. И «ночное» – это такая детская работа, необходимая и уважаемая. Дело нужное, и дети этого дела не чурались.
Нынешним деткам работать запрещено. Или просто не интересно. А еще, не исключаю, что и лошадей-то многие вживую не видели. Потому что давненько лошадей и коровушек повырезали да подъели. Обычная совсем еще недавно сельская животинка стала объектом экзотики. Фоном для удачного сэлфи.
Поэтому упор в расшифровке «нерелевантного месседжа», коим сейчас фактически является «Бежин луг», преподаватели делают на «великий и могучий» язык, на котором рассказ написан. Про труд детей, посильно помогающих родителям вести хозяйство, не упоминается. Не акцентируется этот сомнительный момент.
Да и про особенности сельского хозяйства тоже никто особо не распространяется. Зачем пылкой урбанистической юности это дегенеративное плебейство? Тем более, что детский труд считается формой эксплуатации и признан незаконным.
И это не пробел в образовании, это провал в мировоззрении и крутейший облом по части модного сейчас патриотизма. Слишком