Это предложение вызывает возражения. Прежде всего, предоставление решения вопроса о давности не только суду, но и органам дознания, следствия, на наш взгляд, неприемлемо. В подобном случае виновность или невиновность лица, в отношении которого решается вопрос о привлечении к уголовной ответственности, должна будет устанавливаться не судом, а тем органом, который ведет следствие или дознание. Этот же орган будет необоснованно уполномочен давать оценку личности, на основе чего предполагается применение или неприменение давности. Вместо четкого, стабильного института предлагается введение оценочной категории, не базирующейся на каких-либо объективных, заранее установленных законом критериях. Произвол и ошибки при предлагаемой К. К. Вавиловым регламентации юридической природы не исключены.
Вероятно, и передача решения вопроса о каждом конкретном случае давности на усмотрение суда также нецелесообразна. Это загрузит суды излишней работой.
Глава 2
Давность привлечения к уголовной ответственности
§ 1. История развития уголовного законодательства о давности привлечения к уголовной ответственности
Первый декрет о суде[29] предоставил местным судам право при разрешении уголовных дел руководствоваться материальными и процессуальными законами свергнутых правительств, но лишь постольку, поскольку таковые не были отменены и не противоречили революционной совести и революционному правосознанию (ст. 4).[30] В примечании к ст. 5 отмечалось: отмененными признаются все законы, противоречащие декретам ЦИК рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, рабочего и крестьянского Правительства, а также программе-минимум РСДРП.
Следовательно, суды при решении вопросов о давности привлечения к уголовной ответственности могли руководствоваться нормами Уголовного Уложения 1903 г. Однако в Уложении этот вопрос был регламентирован сложно, поэтому лица, не имевшие специального юридического образования, встречали препятствия в использовании норм Уложения о давности.[31]
Третий декрет о суде[32] предписывал судам руководствоваться «декретами рабочего и крестьянского Правительства и социалистической совестью», что предполагало решение вопросов о давности уголовного преследования в соответствии с правосознанием судей, так как правового регламентирования данного вопроса еще не существовало.
Известный интерес в этом отношении представляет дело Романовского и Шарле, рассмотренное Донецким губернским революционным трибуналом 11 августа 1920 г. Они были осуждены за спекуляцию к принудительным работам сроком на пять лет с конфискацией движимого и недвижимого имущества. Трибунал, учитывая их принадлежность к пролетариату и давность преступления,