Временный запрет на данный вид наказания вызывает серьезные сомнения с точки зрения его конституционности (ч. 2 ст. 3 и ст. 20 Конституции РФ). Думается, что для окончательного решения этого вопроса необходимо вынести его на всенародный референдум[40].
Такова, кстати, по существу и позиция Русской православной церкви. На Юбилейном Соборе 2000 г. Русская православная церковь отказалась осудить смертную казнь, сославшись на то, что смертная казнь признавалась в Ветхом Завете и указаний на необходимость ее отмены нет ни в Новом Завете, ни в Предании и историческом наследии Православной церкви. «Сам же вопрос об отмене или неприменении ее должен решаться обществом с учетом состояния преступности, правоохранительной и судебной систем, а наипаче соображений охраны жизни благонамеренных членов общества»[41]. Что касается обязательств перед Советом Европы (в апреле 1997 г. Россия подписала Протокол № 6 к Конвенции о защите прав человека, предусматривающий отмену смертной казни; он до сих пор не ратифицирован Государственной Думой и его предписания носят рекомендательный характер), то при решении вопроса об их выполнении нельзя не учитывать, что по сопоставимым данным в России от убийств погибает в 20 раз больше мужчин и в 12 раз больше женщин, чем в странах Западной Европы[42]. Навязывание Советом Европы неприемлемых для России политических решений в данной области – это политика двойных стандартов, псевдодемократический диктат. Как справедливо отмечает О. Н. Ведерникова, «доктрина приоритета национальных интересов предполагает имплементацию только таких положений международного уголовного права, которые согласуются с принципами российской правовой системы, учитывают особенности правосознания российских граждан и объективно направлены на повышение эффективности борьбы с преступностью в нашей стране»[43].
В условиях слабости нравственных и правовых норм, хрупкости демократических институтов и традиций, отсутствия правовой государственности отказ от применения к особо злостным преступникам – убийцам и террористам – смертной казни, на наш взгляд, необоснован. Его вполне можно расценивать как одну из форм проявления международно-правового популизма, как стремление продемонстрировать лояльность российской власти к цивилизованному и благополучному Западу[44]. Но такой «гуманизм» уже стоит и будет еще стоить жизни многим гражданам России. К тому же фактическая отмена смертной казни уже привела к активизации ее нелегальных форм, имеющих внесудебный характер, – актов кровной мести, самосудов, заказных убийств и т. п.
Прав А. И. Солженицын, полагая, что «бывают времена, когда для спасения общества –