– Должно быть, ты Лукас.
Она попросила называть ее Луизой.
– Я тут, наверно, слегка выделяюсь? – сказал я.
Судя по всему, на похоронах собрались в основном родственники, поэтому я был одним из немногих нечерных. Пришла пара коллег, но наше общение ограничилось вежливыми кивками. Мой начальник Брэндон тоже пришел, но вид у него был такой, словно он мечтает поскорее улизнуть незамеченным. Я в упор уставился на него, но он притворился, будто не замечает меня.
Я спросил Луизу, кто родственники, а кто друзья. Она подтвердила, что тут в основном семья и несколько соседских детей.
– Марго никогда не нуждалась в обилии друзей. Она предпочитала общаться с компьютерами, а не с людьми.
– Может, она общалась с людьми через компьютер, – предположил я.
Луиза не ответила. Вместо этого она взяла меня за руку, и мы медленно пошли по влажной траве.
– Загляни как-нибудь к нам домой, – сказала Луиза. – Я хочу попросить тебя об одолжении.
Я бы предпочел отказаться, но нельзя отказывать женщине, которая только что потеряла дочь. Я сказал, что с радостью приду.
В подземке меня не покидало странное чувство. Неужели хоть раз нельзя позволить себе тихое, безлюдное пространство, побыть одному? Стоя на платформе, я слышал вдалеке жуткий скрежет металла. Корка вековой черной грязи покрывала пути. Я наблюдал, как неправдоподобно огромная крыса неторопливо снует между рельсами, словно она там хозяйка. В каком-то смысле, пожалуй, так и было.
Я видел людей с похорон – родственников и знакомых из той жизни Марго, которой она со мной никогда не делилась. Случайно встречаясь с ними взглядом, я словно разделял их печаль и горе, но чаще просто признавал, что возвращаюсь с того же мероприятия.
Неделю спустя, как и обещал, я отправился домой к Марго. Всю свою жизнь она жила в трехкомнатной квартире в Краун-Хайтс, однако ни разу меня не пригласила. Мне всегда казалось странным, что мы едим и пьем в ее квартале, но она даже не показала мне свой дом, хотя я и просил. Отговаривалась, что там бардак, а мама чокнутая.
Все это оказалось неправдой. Квартира находилась в роскошном здании из песчаника – такие становятся только элегантнее с годами. В квартире царил идеальный порядок, но все вещи выглядели так, будто их не трогали веками. Стекло буфета, в котором стоял парадный фарфор, подернуто пылью. Кожаный диван напротив древнего телевизора в глубоких заломах – отпечатки задниц, сидевших на нем десятки лет.
Луиза держалась тепло, в этот раз она была очень разговорчивой. Беседа шла слегка в одни ворота, но я не возражал.