Колыванов замолчал, опустил голову.
К столу подошел Федор Муратов, наклонился к Чаплицкому:
– Петр Сигизмундович, извольте пожаловать в кабинет, ждет вас брат Тиша.
Чаплицкий добро засмеялся, хлопнул по плечу Колыванова:
– Не тужите, поручик, все еще будет в порядке. Сейчас вас накормят, дадут выпить, отогрейтесь, а потом вместе пойдем отсюда… – Он встал, велел Муратову: – Федечка, приласкай моего друга…
Когда отошли на несколько шагов, Чаплицкий быстро шепнул трактирщику:
– Какой-нибудь варнак у вас найдется?
Муратов склонил голову:
– Завсегда под рукой, Петр Сигизмундович.
– Тогда, Федя, с этим… «другом» моим… Закончи. Совсем… Понял?
– Понял!
Они вошли в заднюю комнату трактира – «кабинет», – где их встретил с распростертыми объятиями Тихон Муратов:
– Дорогим гостям честь и место!
Чаплицкий, обнимая хозяина, сказал Берсу:
– Знакомьтесь, ротмистр. Это мой друг, советчик и верный помощник Тихон Савельевич Муратов. – И обернулся к Тихону: – Что, Тиша, плохо живем?
– Хуже некуда, Петр Сигизмундович. Голодуют людишки шибко, до края дошли.
Чаплицкий бросил насмешливо:
– А тебе их, Тиша, жалко?
Муратов с жаром возразил:
– He-е! Чего их жалеть! Это им только помстилось, будто все – всем стадом, значит, – могут сладко есть да пить. Не было так никогда и не будет. Звереют они, однако. Боюсь, конец нам всем, ежли избавление не придет.
– Вот я и пришел, чтобы мы вместе приблизили час избавления, – серьезно сказал Чаплицкий.
– Мы с братом всегда готовые, – твердо заверил Тихон.
Чаплицкий остро сощурился:
– И в случае беды Чека не испугаешься?
Тихон махнул рукой:
– Э, пустое… В Писании сказано: «Не по своей воле ты создан, не по своей воле ты родился, не по своей воле ты живешь, не по своей воле и помрешь…»
Тихон истово, торжественно перекрестился, глядя на угол, где раньше висели образа.
Чаплицкий встал, обнял его, троекратно расцеловал. Подумал, сказал:
– Большевички, Тихон, хотят, как говорили древние люди, «агнаэ эт игнис интердикцио, хок эст эксилиум» – запретить нам пользоваться огнем и водой…
– Это как? – не понял Тихон.
– Ну, изгнать нас. А еще лучше – совсем изничтожить. Только хрен у них это получится. Так что, давай к делу, Тиша.
– Слушаю, Петр Сигизмундович!
– У тебя здесь место людное, на юру, много людей шастает. Место – лучше не надо! Здесь у нас будет и штаб, и арсенал, и сборный пункт верным людям.
– А что мыслишь себе, Петр Сигизмундович?
– А мыслю я вот что. Среди людишек – голод, тоска, брожение. За весну-лето дожуют остатки продовольствия, уже и гуляша из тюленины не получишь – ни за какие деньги. Так, нет?
– Так точно.
– Ну, вот большевики и хотят морским проходом пригнать сюда сибирский хлебушко. Если мы им это поломаем,