Тетушка Грейси брала нас в ортопедическую больницу, которую мой дедушка Рузвельт помог основать доктору Ньютону Шеферу. Судьба этой больницы была глубоко интересна семье. Там я видела бесчисленное множество маленьких детей в гипсе и шинах. Некоторым из них приходилось месяцами терпеливо лежать в странных и любопытных позах. Меня они особенно интересовали, потому что у меня самой было искривление, и некоторое время я носила очень неудобный ортопедический аппарат, который не давал свободно нагибаться.
Даже мой дядя Валли, который в это время занимался бизнесом в Нью-Йорке, чемпион по теннису и популярный в обществе молодой человек, брал меня с собой, чтобы я помогала наряжать рождественскую елку для группы детей в районе под названием «Адская кухня». Долгие годы это была одна из самых бедных и страшных частей Нью-Йорка. Помимо этого, мы с Мод и Пусси ходили петь в Bowery Mission, службу помощи бездомным. Так что я знала, насколько резки контрасты между разными социальными слоями, несмотря на то что нам самим во многом повезло.
Отец занимал ведущее место в моей жизни в тот период, хотя проводил с нами не так уж много времени. Подсознательно я всегда ждала его приездов. Они не отличались регулярностью, и папа редко отправлял весточки перед тем как приехать, но все равно не было ни одного случая, чтобы я, находясь в своей комнате, в двух длинных лестничных пролетах от входной двери, не услышала его голос в ту самую минуту, как он заходил домой. Спускаться пешком было слишком долго. Я соскальзывала по перилам и обычно катапультировалась в его объятия, прежде чем он успевал повесить шляпу на гвоздь.
Отец всегда привозил нам подарки, так что Рождество было замечательным днем, и я до сих пор помню одно из них, когда мне досталось два рождественских чулка: один наполнила бабушка, а другой привез утром папа, находившийся в Нью-Йорке.
В ту зиму, когда умерла моя мама, он пережил очередное горе. Мой младший брат Элли так и не оправился после ее смерти. И он, и малыш Джош подхватили скарлатину, а меня отправили к кузине Сюзи и, конечно же, поместили в карантин.
Джош поправился без осложнений, а вот Элли заболел дифтерией и умер. Время от времени папа приходил погулять со мной, но слишком сильно переживал из-за сыновей и не мог уделять мне много внимания.
14 августа 1894 года, незадолго до моего десятого дня рождения, пришли новости о том, что папа умер. Тети мне обо всем рассказали, но я просто отказывалась в это поверить. Я долго плакала, лежа в постели, но в конце концов заснула и на следующий день, как обычно, начала жить в мире своей мечты.
Бабушка решила, что нам, детям, не стоит идти на похороны, поэтому я не соприкоснулась ни с чем, что сделало бы смерть реальной для меня. Я знала, что папы больше нет, но все равно