– Что ты там бормочешь? – оборачивается ко мне Мирзоев, который пытался протиснуться сквозь ущелье в стене, хотя даже я бы туда не пролезла.
– Ничего, – огрызаюсь я, садясь и вытирая навернувшиеся слезы краем рукава толстовки. – Нашел выход? Или нам так и придется сидеть тут?
– Ты что там, плачешь? – приближается он ко мне, что совсем не радует. – Нога, что ли, болит?
– Ничего у меня не болит! Отстань, – отворачиваюсь от него, подбирая ноги, но гадкий мажор оказывается проворнее и успевает схватить меня за лодыжку. – Я же просила отстать! Хватит пытаться меня облапать! Думаешь, если я не из ваших девушек, меня можно беспрепятственно трогать?! – возмущаюсь я, прекрасно зная, что со своими эти кавказские парни совершенно другие. Благовоспитанные и вежливые.
– Значит, я тебя лапаю? – недобро спрашивает он, а я леденею от страха. – Раз ты так считаешь, надо подкрепить слова действиями, – поднимается он руками выше по моей ноге, достигая колена. – Кто надевает шорты в лес? Или ты хотела, чтобы тебя облапали? Наши девушки, как ты их назвала, не позволяют себе выставлять свое тело напоказ, уважение еще надо заслужить, зубрила.
– Убери руки! – дрожу я, чувствуя, как его шершавые пальцы начинают интимно поглаживать кожу под моим коленом. – Я не давала тебе повода…
– Ты сама повод! – неожиданно зло рычит он, что само по себе странно, ведь Халид – пример безэмоциональности. – Признайся, специально ведь провоцируешь?
– Что за бред! Пусти меня сейчас же! – пытаюсь оттолкнуть его, поняв, как он близко, я даже чувствую, как его мятное дыхание овевает мое лицо!
– Снова вызов?
– Никакой это не вызов! Просто соблюдай дистанцию, раз уж мы вынужденно тут застряли! Не-ет! – подпрыгиваю на месте, поняв, что он совершенно меня не слушает, поднимая руку выше по моему бедру. – Не трогай…
– Я даже не начинал тебя трогать, – вернув себе хладнокровность, извещает меня он. – Смени тон и не смей больше так со мной говорить.
Вот ведь гад! Мерзкий шовинист! Мадина предупреждала меня о таком типе мужчин среди своих земляков, считающих женщин ниже них!
– Ты, наверное, что-то попутал, раз смеешь мне приказывать! – делаю ударение на слове «смеешь», четко показывая ему, что прогибаться не намерена.
Обойдется! Как же невыносимо он бесит! И как меня угораздило попасться вместе с ним в ловушку?
– Я ничего не попутал, а прекрасно вижу, что ты пытаешься со мной играть, кто-то выбирает казаться недотрогой, а ты – наоборот, ведешь себя как дикарка, чтобы привлечь мое внимание, – нагло и развязно шарит глазами по моему телу, я прямо-таки кожей чувствую его взгляд, и от него тело покрывается колючими мурашками, становится страшно,