Декан факультета Семен Бронштейн, вежливо прокашляв недоумение, невежливо перебил профессора (в такой момент!):
– С шестидесятипятилетием вас, Тимофей Афанасьевич! Спасибо за многолетнее сотрудничество. Нашему институту будет не хватать одного из самых лучших египтологов страны.
Когда смысл слов декана дошел до профессора, мерзкие, как чудовищная морда бога войны Сета, картинки замелькали перед мысленным взором Романова. Помнится, он знакомился с курсовой работой о Медуме (прекрасная работа! «ложная пирамида», оригинальнейшее произведение Снефру, родоначальника IV династии) и, не глядя, как обычно, подписал контракт. А декан, да, он честно предупредил, что контракт этот последний – надо давать дорогу молодым. Конечно, согласился Романов, конечно, надо, кто же против молодых…
Водка тем юбилейным вечером пилась легко, будто вода.
А утром, к девяти ноль-ноль, Тимофей Афанасьевич, как рефлексующая собака Павлова, приехал в институт, совершенно позабыв о произошедших накануне событиях. Поднялся к расписанию у деканата, поискал глазами свою фамилию. И, не найдя ничего похожего, с досадой треснул себя по лысине. Ну да, ему пора на пенсию. Коллеги абсолютно правы!
Дни после этого ужаснейшего события стали какими-то совершенно невкусными. Измученный бессонницей, Романов часами перебирал томики книг, но любимые фолианты больше не приносили успокоения. Была бы рядом супруга (фемина номер один!), может, профессор меньше страдал в тисках пенсионного одиночества. А так… Игорь, сын, совсем взрослый, у него своя жизнь. Нет ничего, кроме тягучего мутного киселя застывшего времени.
Хотя… Цель есть! Есть мечта!
Стыдно кому признаться: Тимофей Афанасьевич Романов никогда не был в Египте.
Исправить. Срочно исправить это недоразумение. Времени теперь предостаточно. А вот денег…
Из конверта, спрятанного на полке за книгами, узловатые пальцы профессора извлекли всего две стодолларовые купюры. Скромный гонорар за учебник по мифологии Древнего Востока. Впрочем, чего ожидать от книги, изданной тиражом всего две тысячи экземпляров? На науке теперь много не заработаешь, на Египте и подавно, да и не стремился он к этому никогда.
Размышляя, где бы раздобыть денег, профессор успел переделать кучу дел. Выпить две чашки чая, оглядеть через окно входящую в подъезд женщину (почти фемина), повздорить по телефону с сыном, перешедшим от сдержанных намеков к заявлениям открытым текстом: «Папа, а не перебраться ли тебе в мою „однушку“, нам тесно, а у тебя двухкомнатная квартира».
Положив трубку, профессор с испугом огляделся по сторонам. Внезапно появившиеся демоны крамольных мыслей кружились повсюду, распевая сладкие песни искушения. Ну конечно, у него же есть квартира. Да, Игорю тесно в однокомнатной. Но… Египет… пенсия… одинокая старость…
Скоро