Довольно давно в греческом посольстве в Лондоне меня представили волнующемуся мальчику в длинном халате и со стаканом лимонада в руках. Это был его блаженство Мар Шимун12, ассирийский патриарх; и поскольку сейчас он находится в изгнании на Кипре, сегодня утром я зашёл к нему в отель «Кресент». Крепкая бородатая фигура во фланелевых брюках поприветствовала меня с акцентом, который можно услышать в английских университетах (в его случае – Кембридже). Я выразил свои соболезнования13. Он сразу же перешёл к недавним событиям: «Как я скезале сэр Френесис Кхемферис14, газеты в Багдад несколько месяц говориле джихад против нас. Я просиле его, может он дать нам безопасность, он скезале, что может, да. Они посадиле меня в тюрема четыре месяц назад, но он ничего не сделале, хотя все знале, что будет, да. Отсюде я екхать в Женева, чтобе стоять наш дело. Они посадиле меня в самолёт против мой воле, но что будет с бедный люде – насиловале, стреляле пулемёт – я не знать, да». Да, и так далее.
Ещё одна веха эпохи Предательства британской внешней политики. Неужели это никогда не прекратится? Несомненно, ассирийцы были несговорчивы. Но точка зрения Мар Шимуна, которую я считаю верной, свидетельствует о том, что британские власти знали или имели достаточно возможностей узнать о действиях иракцев, но не предприняли никаких шагов для предотвращения случившегося.
Фамагуста
Фамагуста, 2 сентября. – Здесь два города: греческий Вароша и турецкий Фамагуста. Их соединяет англоязычный пригород, в котором находятся офисы администрации, английский клуб, сквер, многочисленные виллы и отель «Савой», где я и остановился. Фамагуста – это старинный город; его стены примыкают к порту.
Если бы Кипр принадлежал французам или итальянцам, то в Фамагусту заходило бы столько же туристических судов, сколько сейчас заходит на Родос. При английском правлении туристам мешает умышленное филистерство. Готический центр города до сих пор обнесён стеной. То, что этот центр по-прежнему может быть испорчен любым зданием, которое кому-то вздумается построить; что убожество новых домов превосходит убожество старых; что в церквях живут нищие семьи; что бастионы ежедневно устланы ковром из человеческих экскрементов; что цитадель – это столярная мастерская, принадлежащая департаменту общественных работ, и что к дворцу можно подойти только через полицейский участок, – все эти проявления британской заботы если и не имеют художественного вкуса, то, по крайней мере, преимущественно защищают от уныния музейной атмосферы. Отсутствие гидов, продавцов открыток с их трибой – ещё один фактор привлекательности. Но то, что на оба этих города есть только один человек, который даже знает названия церквей, и он – школьный учитель-грек, робкий настолько, что с ним невозможно составить разговор; что единственная книга, написанная мистером Джеффри, которая может познакомить посетителя с городом и его географией, вероятнее всего, имеется в продаже только в Никосии за сорок миль