– Сейчас, – поспешно закинула в рот ещё одну печеньку, – что ты так кричишь, как будто на пожар бежим, опаздываем… – пробормотала, глядя на то, как Ихме и Мрякс о чем-то важно беседуют, развалившись на подушках на постели парней. Вот уж кто правда никуда не собирался!
– Устала. Спать-есть-гулять-отдыха-ать? – Предложил черненький нахал Ихме, и песец согласно помотала головой, хлопнув его дружески хвостом по боку.
– Не откажу-ась, муррм.
Они-то спелись, а мне-то что делать? Бедные парни, не знают, каких хвостатых и наглых монстров у себя приютили!
Из коридора послышался какой-то шум. Мне показалось, что слышу чей-то знакомый голос – не парней, нет, потом шорох, короткий вскрик, и…
– Шай, Мар, что-то случилось? Я уже бегу, извините пожалуйста!
Досадливо прикусила губу. Никогда не была копушей, а тут… еле мысли шевелятся, такая лень напала, хочется свернуться клубочком на диване и подремать. Никуда не идти, ни с кем не общаться, не думать, не волноваться… Отходняк?
Додумать эту мысль не успела.
Дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился… ректор?!
Сейчас волосы Неймира Айто отливали темной вишней, а глаза казались совершенно черными. Движения были как будто немного равными, дергаными. Мне очень хотелось закричать, но с перепугу горло перехватило. Казалось, вокруг ректора кружится хоровод из снежинок и льдинок, а руки его покрыты изморозью.
В следующую секунду, прежде чем я успела придумать себе хоть какое-то оправдание и вообще сделать что-то осмысленное, меня вдавило в стену. А сверху нависла она… кара моя за неосторожность! Или это просто происки местных зимних духов? Сказали же, что они в канун перелома любит пошутить, и далеко не всегда безобидно!
Миг, другой, третий. Ладонь мужчины весьма нескромно ложится на мою грудь, словно отсчитывая вместе со мной удары сердца. Погладил. Чуть сжал. Меня окатило жаром. Хотелось до боли вырваться, возмутиться, высказать все, что думаю по поводу такого отношения – и никогда, никогда не вырываться из объятий этого мужчины.
Хорошо. Тепло. Надежно. Опасно, Терри, слишком опасно.
А потом мужчина наклонился надо мной, вглядываясь мне в глаза, словно пытался там что-то найти. Не нашел. В голове сейчас ни единой мысли не было – только пугающая ватная пустота. Чужие глаза вдруг вспыхнули ярким серебром, а потом он наклонился – и… поцеловал. В губы.
Он ласкал меня. Яростно, нежно, безумно. Так, что я воском расплавилась, перестав соображать, на каком я свете. Кто я, что со мной делают, что будет. Должно так быть или не должно? Ничего не волновало. Только твердые, чуть жестковатые губы, морозных дух, искристый лед в воронках глаз, лучик надежды на их дне, так тщательно запрятанный.
Ещё один удар сердца, касание мозолистых пальцев к щеке в едва заметной ласке, стон – мой? Его? И… Мужчина отстраняется. Резко, быстро, как будто сам испугался того, что наделал.
Против воли я разглядываю его ещё более пристально, ведь