Когда в голове ума еще не поднакопилось, а давят со всех сторон, то самый простой выход – сбежать. Но если одни предпочитают вояж по миру, то другие – к праотцам.
Рей, не иначе из чувства: «Вот умру, и вы все будете плакать, я была хорошая, а вы не ценили», – решила воплотить в жизнь второй вариант.
Первый заход закончился неудачей: утонуть в пруду (а плавать, как оказалось, девица не умела, потому что ни разу в жизни не пробовала), воды в котором по плечо, было весьма проблематично, но Рей старалась. Даже камень на шею привязала, сигая с мостков. Наглоталась знатно, до остановки дыхания. И встретилась с костлявой в первый раз. Та, знамо дело, дала ей от ворот поворот. А еще в качестве комплимента от шеф-повара – пендаль для ускоренной реабилитации. То бишь зажили на недоутопленнице все ссадины как на собаке. И даже воспаления легких Рей не подхватила, хотя вода в пруду была – далеко до парного молока.
Потом на рандеву с костлявой девица набивалась при помощи укуса ядовитого паука (как ей самой казалось). Мне же отекшая гортань и пятна по всему телу больше напомнили описание симптомов анафилактического шока. А рисунок паука, крестовика-переростка, на одной из страниц дневника и вовсе уверил в правильности догадки. Портрет представителя членистоногих с печальной подписью «несостоявшийся убийца» занимал целый разворот.
Дальше по чистой случайности шла взбесившаяся под девушкой лошадь. Думается, что при третьей встрече костлявая поставила напротив Рей пометку «постоянный клиент». И вот сейчас петля…
Мне оставалось несколько страниц, когда в коридоре послышались голоса. Один – той самой ночной визитерши, второй – категоричное и неприязненное сопрано.
Едва успела спрятать дневник, как дверь отворилась.
– Уже пришла в себя? – бросила с порога сухая чопорная женщина. – Даже покончить с собой нормально не можешь!
Все в ее облике: и тонкие поджатые губы, и неестественно прямая осанка, и черная вуалетка (траурная?), и строгое платье в пол в стиле Марии Складовской-Кюри – меркло по сравнению с флюидами презрения, которые она излучала так же убийственно и беспрестанно, как кусок полония – бета-частицы.
– А вы, собственно, кто будете? – осведомилась я, старательно скрывая, что каждое слово для меня – как нож в горло.
– Как – кто? Твоя родная мать!
«С такой матушкой и врагов не надо», – успело промелькнуть в голове, прежде чем я услышала:
– И раз уж ты очнулась, собирайся. Отныне ты больше не будешь выставлять нашу семью на посмешище. Отец оплатил взнос, чтобы тебя приняли в обитель Святой мученицы Азазеллы как послушницу…
Из всего услышанного я поняла только одно: в секту не пойду! А как иначе назвать монастырь,