– Ваше величество, вы так щедры…
– Если вы чего-то не поймете, обращайтесь к барону Лофрейну. Он в курсе всех дел, – закончил инструктаж Энтор. – И слушайтесь его беспрекословно.
– Я повинуюсь, ваше величество.
Король отпустил леди и задумался.
Вроде все так?
Да.
Если хочешь построить мост, строй его с двух сторон, так надежнее. Своя ловушка для графини, своя – для графа. И посмотрим, кто из них менее устойчив.
Энтор очень хотел насолить Ативерне. А если хочешь, то способ – найдется.
Ативерна.
Анжелина коснулась рукой живота.
И тут же получила пинок в ответ. Их сын. Их ребенок.
Бран последовал ее примеру.
Вирманин не знал, что ему надо спать отдельно от беременной жены, не было на Вирме такого обычая. А Анжелина не собиралась на нем настаивать. Ее все устраивало.
Есть кому обнять, есть кому погладить животик… мальчик там, или девочка, но папин голос и папины руки ребенка успокаивали почти мгновенно. А это важно.
Дети – счастье?
Безусловно. Но когда тебя в три часа ночи принимаются лупить по печени, не всякая любовь выдержит такой накал страстей. Вот и сейчас…
Анжелина привычно прижалась к мужу.
– Как ты себя чувствуешь? – Бран волновался. Что уж там, роды со дня на день, начнутся в любой момент, а это его жена.
И его ребенок.
Бран уже не раз слышал, что его проблемы, скорее всего, не наследственные, а просто – не повезло при родах, такое бывает с неумелыми повитухами, но вирманина это не утешало.
Даже если с его ребенком все нормально, кто сказал, что попадутся умелые докторусы?
Хотя ему гарантировали присутствие лично Тахира дин Дашшара и графини Иртон на родах. Не просто присутствие – они и принимать будут. И ничего плохого не допустят.
А все равно страшно.
За себя Бран не боялся никогда, даже стоя перед ликом Холоша. Даже выйдя один против двух десятков воинов. Даже попав в шторм на лодочке, которую и ветерок-то перевернуть мог.
Не боялся, потому что не ценил свою жизнь. Что она такое – миг?
Оборвется ниточка и он уйдет к Холошу. А вот его родные и близкие – дело другое.
Его жена, его дети… его сердце бьется, пока с ними все в порядке. Потеряет он кого-то – и кусок сердца умрет. А разве может человек жить, если его сердце умерло?
Нет, не может.
Это намного страшнее и больнее любых пыток, которые только может придумать человек. Это жутко. И потому Бран боялся.
И за Анжелину, которую любил безмерно, и за ребенка.
Для себя он давно решил, что спасать надо будет жену. Случись что – ребенка он пока в глаза не видел, а без Анжелины ему просто незачем жить.
Анжелина была другого мнения, но о страхах мужа знала и старалась их успокоить, как могла. Она-то Лилиан Иртон знала и верила ей больше, чем самой себе. В лекарских делах так точно. Видела она, как Лилиан и ее отца вытаскивала с того света, и Джерисона, да и Марию около года назад буквально выходила, когда у принцессы началась горячка.
Ругалась