Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро
Меня позвали в Рио-де-Жанейро,
Но Рио-де-Жанейро – не Женева…
Курить бамбук и прятаться от пуль?
Без разницы – январь или июль,
Гуанабара и Копакабана…
На карнавалах звуки барабана,
Атлантика и статуя Христа,
Что по утрам способна воскресать,
Как снежный ком на Рождество в России,
Как в сердце – Вифлеемская звезда:
Лучи расправит, словно жизнь, проста,
В которой мы бразилий не просили…
А, может быть, Бразилию просили?
Мечты, остапобендеровски, в силе,
Как солнце – в соснах?.. Посмотри на ствол:
Внутри деревьев тоже – Рождество,
Которое на Пасху расцветает…
А в Рио – лето с вечными цветами!
Ну, что тебе, Январская Река,
Бурлящая, как предрассветный МКАД?
У нас хватает смеси колоритов:
Бетонных джунглей толчея и гам,
Но можно всё сложить к Москвы ногам
За пасодобль тридцатых, Рио-Риту…
Ах, танец предвоенный, Рио-Рита!
Панама – родина, но ты навеки слита
С моею романтической Москвой:
Крест-накрест – окна, мессершмидтов – вой,
А в разбомблённой комнате – пластинка
Всё крутится!.. Да, я – не аргентинка,
Не португалка, не гуарани.
Ко мне навстречу руки протяни
Незримо: те же струны, те же нервы,
Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро!
Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро!
И наплевать, что Рио – не Женева.
Шуршат метёлкой травы на снегу,
На озере моём, на берегу,
И звуки Бранденбургского концерта,
Что – номер пять, переполняют сердце!
Торжествен Бах, невероятен Бог,
Встречающий меня у всех дорог,
Сияющий сквозь тучи ежедневно…
Мой смелый дух сродни гуарани.
Но ты меня, смотри, не урони,
Моя мечта, мой Рио-де-Жанейро!
Вальсируют валькирии
Я придумала созвездие вальсирующих валькирий
О чуткости, о мудрости, о вдохновеньи, будто бы
Мы грезим, но теории от практик далеки!
Вальсируют валькирии, свободно необутыми,
И падают под утро им на косы огоньки.
Одни сияют звёздами, другие – снегом розовым.
Давно доспехи отданы на откупы богам –
Горят сияньем северным, ковшами-медоносами.
Сто лет коней летающих никто не запрягал!
Качаются колчанами, и копьями, и латами
Созвездья, вёльва черепом, вещая, землю ест…
Вальсируют валькирии, а шлемами крылатыми
Младенцы их играются, пока не надоест.
Все Одина ослушались: и Гель, и Хильда с Христою,
И замуж были отданы, как Брюнхильда, во сне.
Оставили баталии и, не мигая, пристально
В глаза глядят избранникам, а заодно и мне!
И я, мои валькирии, давно за перемирие,
За женственности жертвенность,
За вальсы и танго.
В