Было обычным явлением что кто то (обычно девчата ) не сдерживались и мочились прямо в классе – Ни одной положительной оценки, кроме двух – Брус не был в этом списке, хотя математику любил, и был уверен что написал хотя-бы на 3 – в нем проснулось желание спросить: а что же с моей контрольной? но так и не осмелился это высказать.
Он еле справлялся с тем, чтобы в дневнике было не так много двоек, за что отец порол ремнем.
Во втором классе все пошло ещё хуже, он впал в немилость Майе Ахмедовне после того как не удержался и спросил: за что мне принизили оценку за контрольную? – он чувствовал всеми фибрами души её немилое отношение.
У них начались уроки английского. Урок преподавала молодая и добрая Лейла Мамаева. Её уроки были для них, словно оазисом в жаркой пустыне, у нее даже был милый кактус для полноты картины, который Мая Ахмедовна переставляла на своих уроках, и почему то клала его на подоконник рядом со Брусом, выбор места был не случайным, она не различала Бруса с ним, не любила его интуитивно, будто нелюбовь к нему была уже заложена в ней задолго до мироздания, будто встречалась с ним в разных мирах, где они оказывались врагами.
Шло время, и двойки в его дневнике выражали только одно уравнение, величина которого была прямо пропорциональна количеству ударов отцовского ремня. Загнанный в угол нечуткой учительницей он впервые прибег к запрещенному приему жизни, дабы оттянуть неизбежное: дневники в конце недели, направлялись на проверку родителей, где после осмотра должны были поставить подпись, он наловчился подделать подпись отца, да так искусно, что учительница заметила только с третьего раза.
Учитель заходит в класс, и после проверки дневников удивленно останавливается на чьем то дневнике и начинает листать его, сверяя разные промежутки, прояснив для себя что-то, она говорит – А где Джабраилов? – начинает искать его в классе – Брус встал – Ану пойди сюда! – подойдя к ней, она показала его дневник – Это ты подделал подпись?! – он промолчал – схватив за ухо она начала унижать его перед классом – внутри него росло напряжение и вскоре он выдавил – Это мое! И отцепил свое ухо от ее руки – ответил машинально, как в тот раз, ребятам из магазина – тогда они пытались забрать материальное, а сейчас духовное: волю, стержень, вырвать хребет и сделать аморфным, как пластилин, но думаю, что в обоих случаях, имел ввиду одно и тоже – она отпустила Бруса – Что не отдашь ? – спросила гневно – Брус посмотрел ей в лицо, этого было достаточно, понять, что он имел ввиду.
Для класса это было громом среди ясного неба, они будто уверились, что они в классе не часть стульев