– Кто это тут бедная женщина? – поинтересовался я, ступая еще на шаг вперед. Все, дальше не пойду. Сдается мне, что она меня заманивает куда-то. Вполне возможно, что вот за этой тошнотворной кучей бледно-коричневого цвета, податливо оседающей под башмаком людоедки, сидит еще один людоедик – наверное, их куда больше, чем двое, тем более что Черный так долго возится. Теперь я отчетливо слышал крики и рев где-то поблизости, лязганье оружия – ого, да они защищаются! – и жуткий визг раненного существа. Хищного существа… крысы… большой серой крысы… И мое воображение вновь нарисовало мне неумолимые шаги Черного, и его меч – теперь он чертил багровую полосу на раскисшем грязном полу, и кровь вперемешку с дерьмом чавкала под его ногами.
– Ты же не будешь отрицать, что я женщина, смелый рыцарь, – вкрадчиво произнесла людоедка. Она пятилась назад, пригибаясь, чтобы грязный потолок не касался её и без того жутких волос, с такой ювелирной точностью, словно на затылке у неё глаза. – И ты же не сможешь убить меня вот так просто?
– Как ты убила вот этого человека? – спросил я, кивнув на белеющий в темноте череп. Свет нашего факела на миг выхватил из темноты эту ужасную и жалкую могилу, последнее пристанище несчастного… Господи, что за жуткие, мерзкие, извращенные создания эти людоеды! На что дан им разум?! Как могут они жить и спать среди разлагающихся останков, в вечной вони, в ядовитых испарениях, в разъедающей кожу жидкости?! Грязные, с обломанными и обкусанными ногтями руки людоедки были покрыты язвами и расчесами. Немудрено, если учесть, что она моет их мочой. – Или вон того? Тебе как больше нравится? Выбирай.
Все; дальше идти нельзя. Я почти слышал, как людоед, прячущийся от меня в паре шагов, затаил дыхание. Если я ступлю еще раз, он кинется. Меня им не одолеть, но вот наш трусливый паж вполне может стать им обедом, пока я буду кататься в дерьме с нападавшим.
Людоедка удивленно вскинула брови.
– Убила? – переспросила она. – Но я ведь тоже человек. И ты пришел сюда за тем же – убить. Так чем ты лучше меня? Кто ты такой, чтобы осуждать меня?
– Рот закрой, – грубо перебил я её. – На меня твои штучки не действуют. Слышал я таких болтунов в своей жизни, и предостаточно.
– Ого!