– Я же и говорю, – подтверждал Черный.
– А вот этого сможешь победить? – азартно спрашивал мошенник, кивая на победителя на помосте, какого-нибудь обалдевшего от удачи простака. Черный делал важное лицо:
– Да почесаться! – что на местном сленге означало «запросто» или «влет».
– А того?!
– Да почес…
Словом, в скором времени вокруг Черного и мошенников образовывалась толпа – мошенники делали вид, что они вызывают Черного на честный спор, при том всячески указывая на то, что он сам расхвастался – ну, а он и не скупился, хвастал. Тощий, к тому времени вовлеченный в процесс, бил себя кулаком в тощую грудь и орал – из-под его льняной длинной челки был виден только его огромный зубастый рот:
– Да я в прошлом году..!
Толпа смеялась и гудела, глядя на распетушившихся мальчишек. Интересно, кто кого? Делались ставки; теперь Черный не смог бы уйти, даже если б захотел. Какой-нибудь крестьянин покрепче был наскоро выбран судьей – багровых от воплей спорщиков уже оттаскивали друг от друга за шиворот, – и мошенник назначал предмет спора:
– Ну, давай, принц Тристан! Проиграешь – я заберу себе меч твой, чтоб не хвастался! Выиграешь – сто серебряных монет твои!
– Годится! – соглашался Черный. – Ставлю еще свою лошадь и телегу (а к тому времени были у нас и таковые), что отделаю этого красавца в три мига! А ты ставь свою лошадь!
Мошенник оглядывался на меня (я сидел на возу, на тюке какого-нибудь добра, соблазняя жадность), соглашался, радостно ударяя по рукам, и отпускал своего хитрого сообщника, который выходил, умело помахивая каким-нибудь клинком…
Признаться, я всегда волновался, когда Черный выходил под хохот и улюлюканье толпы на помост. На него почти никогда не ставили. Он, повторюсь, был очень маленького роста и так дергался перед боем, что, казалось, его длинные тонкие руки сейчас открутятся от тела, словом, выглядел он так, как выглядят те, кому сейчас накостыляют. Так все думали.
А зря.
Он же честно предупреждал, что он мастер. Он больше полжизни учился у таких учителей, что вся пакефидская кодла им в подметки не годилась, и учился успешно. И на помосте вся его придурковатость сползала с него вмиг; он собирался, подтягивался – думаю, когда он отвешивал церемониальный поклон, мошенники начинали понимать, что все не так гладко, как бы им хотелось. Черный нацеливал меч в сердце противника (рука его при этом не дрожала), на миг застывал – и противник бросался на него.
Первым выпадом язвительный Черный распускал жертве штаны (всегда), вторым выбивал оружие (как правило, это был первый удар соперника), и третьи ударом он … нет, он останавливал свой меч у самой шеи соперника, но толпа ахала и некоторые зажмуривались, ожидая, что голова запрыгает по струганным доскам.
Иногда противник обделывался.
Словом, Черный тоже был мошенником. Но очень честным.
Так он выиграл добрую откормленную лошадку, повозку, кое-что из одежды, деньги… На постоялых