– Что за морок? – спросил Кирр растерянно.
– Я позже расскажу тебе, Кирр. Не сейчас.
И сколько Кирр ни просил Мириаду рассказать ему о мороке, она не соглашалась.
Брат
Кирр освоился на земле, изучил каждый цветок, каждое окружающее растение. Он часто и много бегал по усеянной травами земле, держась в тени, чтобы не опалить светлую кожу. Кирр собирал гербарий и запоминал названия. Наутро в тех местах, где он срывал свои экспонаты, появлялись новые, точно такие же, такого же размера и цвета. Мириада рассказывала Кирру все, что знала сама, а он не уставал осыпать ее вопросами.
– Я бы хотел посадить много яблоневых деревьев у низины, в которой мы живем.
– Нет, Кирр, новое мы посадить не можем. Мы можем пользоваться деревьями, что уже растут кругом. Тут много яблонь и пальм. Так богата плодами земля не была никогда. Ничего не рождается и не умирает на нашей планете с Конца Времен.
– Но я же родился, – возразил Кирр.
– И то верно, – Мириада задумалась и поправила изящной рукой струящиеся по плечам волосы. Она сидела за станком и монотонно ткала новое полотно. – Может быть, теперь что-то меняется, – произнесла она себе под нос.
В один из дней, когда Кирр залез в глухой и дикий лес, туда, где корневища деревьев выступали из земли, как осьминожьи щупальца, он нашел среди них себе подобного малыша. Крохотка лежал на темной и рыхлой земле и вскидывал вверх ручки и ножки.
– Я назову тебя Нилом, брат, – сказал Кирр уверенно и взвалил найденыша на спину. Тот обхватил его за шею и прижался крепко-крепко.
С тех пор они стали неразлучными.
Мириада приняла Нила и стала заботиться об обоих братьях. Нил всегда находился на солнце. Кожу он имел яркую, цвета арахисового масла. И над самым лбом у него красовался светлый вихор, похожий на кудрявую стружку только что спиленного дерева. Кирру нравилось обучать брата тому, что он знал сам.
Вместе они любили играть у колодца и наслаждаться ключевой водой.
– Ты не боишься упасть в колодец? – спрашивал Нил Кирра. Брат, перегнувшись через край, опускал в скважину звонко бьющееся по стенкам ведерко. – Он такой темный и глубокий!
– Я ничего не боюсь, Нил, – отвечал Кирр гордо.
– Совсем-совсем ничего?
– Есть кое-что, но Мириада об этом молчит.
Морок человеческий
Мириада ощущала необъяснимое волнение. Мир сдвинулся с мертвой точки. На земле подрастали два новых малыша. Сколько сотен лет жила она одинаковые дни, различимые только цветами нитей и узорами материй. Ребята любили друг друга, заботились друг о друге и много мечтали. В один из вечеров, который отличился не только цветом нового полотна, а еще и разговором, мальчики спросили:
– Мириада, расскажи о мороке? – задал Кирр любимый вопрос, единственный, на который Мириада не отвечала.
– Расскажи-расскажи! –