Избранные труды. Том IV. Олимпиад Иоффе

только мы обращаемся к правоотношениям второго типа, в которых управомоченному противостоят в качестве обязанных все лица, выполняющие пассивную функцию, становится затруднительным отстаивать тот взгляд, будто сущность субъективного права состоит не в том, что может делать сам управомоченный, а в том, что он вправе требовать от обязанных лиц. Так, если взять правоотношение собственности и подвергнуть его анализу с точки зрения подобного понимания субъективного права, то окажется, что от обязанных лиц собственник вправе требовать всего лишь воздержания, между тем как сам он может владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом. Не подлежит как будто бы сомнению, что в этих случаях сущность субъективного права состоит не в том, что должны делать обязанные лица, а в том, что может делать сам управомоченный, т. е. в мере возможного поведения управомоченного.

      В действительности, однако, сущность субъективного права является единой, как бы ни отличались друг от друга правоотношения различных типов. Эта единая сущность и должна быть выражена в едином определении.

      Мы думаем, что оба приведенных определения субъективного права страдают известной односторонностью и не учитывают всего многообразия связей, характерных для правоотношения, одним из элементов которого субъективное право является.

      Всякое правоотношение представляет собой связь, во-первых, между его субъектами и, во-вторых, между последними и государством[51].

      Связь участников правоотношения с государством выражается не только в том, что государство обеспечивает осуществление правоотношения в принудительном порядке, но также в том что установленные или санкционированные им правовые нормы определяют круг и характер прав и обязанностей участников правоотношения. Признавая за гражданином субъективное право, государство тем самым указывает, в каких пределах, в какой мере оно считает дозволенным совершение определенных действий управомоченным. Если управомоченный действует в этих пределах, его действия получают защиту со стороны государства. Напротив, он лишается государственной защиты, а иногда лишается и самого субъективного права, если выйдет за пределы установленной государством меры дозволенного поведения. Эта сторона связи, характерная для правоотношения, получает свое теоретическое отражение в понимании субъективного права как меры возможного поведения.

      Но одно дело – позиция, которую управомоченный занимает, по отношению к государству, и совершенно иной характер приобретает позиция того же управомоченного по отношению к обязанному лицу.

      Если бы субъективное право представляло собой только меру дозволенного управомоченному поведения, то не было бы никакой нужды для обеспечения его осуществления возлагать на других лиц какие-либо обязанности. Дозволенность поведения вытекала бы из самого